– Подождите, вы сказали, Абрахам Рэйми, сорока двух лет, безработный. У него не было шрама на щеке? И еще… кажется, он хорошо играл на скрипке.
– Как вы об этом узнали? – совершенно искренне удивилась она.
– Объявление в газете. В декабре. Я просматривал рубрику частных объявлений и наткнулся на просьбу сообщить, если кто-то знает о местонахождении вашего отца.
– Совершенно верно. Это я дала его. Отец несколько месяцев не показывался, а мы узнали, что он съехал из меблированной комнаты, в которой жил последнее время. Я разместила объявление в нескольких газетах. Но прежде чем отец объявился, его нашли… мертвым. Зарезанным в парке.
– Расскажите мне все с начала, – предложил я, доставая блокнот. – Повторю, пока что я не принимаю вашего предложения. Если я и возьмусь за дело, то лишь поговорив с вашим опекуном.
– Хорошо, – покорно кивнула девушка, но потому, как блеснули льдинки в зарослях ее ресниц, я понял, что она добилась того, чего хотела.
– Меня зовут Эпифани Рэйми. Я не видела отца последние полгода до его смерти, так что не могу сказать, чем он точно занимался.
Эпифани5. Какое красивое старомодное имя, видимо, отец ее был откуда-то с юго-востока из вотчины методистов, где детей негров и не только принято называть по церковным праздникам. Интересно, как его занесло в Калифорнию, и откуда у прекрасной Эпифани замашки египетской царицы и ее же склонность к тонкому интриганству.
– Хотя все зовут меня Пиппа. И вы можете меня называть Пиппой, а не мисс Рэйми. Кстати, я забыла сказать, Рэйми – не моя настоящая фамилия. То есть это фамилия моего отца, так что я могу ее носить, но моими опекунами являются дедушка и бабушка со стороны матери, они официально поменяли мою фамилию на Роббен. Когда мне исполнится двадцать один год, я сменю ее на Роббен-Рэйми.
Возникла пауза. Видимо, мне нужно было как-то среагировать.
– Как колледж Роббена? – в шутку спросил я, вспомнив роскошный академический парковый ансамбль недалеко от Пасадены, где преподавал один мой приятель, специалист по английской литературе.
– Да, как колледж. Его собственно основал мой прадед. А еще оптика Роббена, очки Роббена, фотоаппараты Роббена.
Мне с трудом удалось удержать губы вместе, хотя нижняя челюсть слегка подалась вниз. «Роббен Лензес» была одной из крупнейших американских корпораций в области оптики, заграбаставшей, помимо прочего, государственные и медицинские контракты. Полицейские и военные пользовались ее прицелами, врачи и ученые оперировали ее микроскопами, профессиональные фотографы снимали ее объективами. Не говоря уже о миллионах очкариках по всей стране.
Черт возьми, моей клиенткой стала наследница огромного состояния.
– Значит, ваш дедушка…
– Вим Роббен, глава «Робен Лензес» и бывший сенатор от штата Калифорния. Но я повторю, он меня полностью поддерживает в желании найти убийцу отца. Просто он боится, что если использует свое политическое влияние, то полицейские произведут несколько показательных арестов, может, даже выбьют из какого-то бедолаги признание. Дедушка не строит иллюзий относительно методов работы наших доблестных органов, да и вы, я думаю, тоже. Нет, мне нужно честное непредвзятое расследование, поэтому я и обратилась к вам.
– Как получилось, что ваш отец жил в трущобах и умер в парке? – спросил я ровным голосом. – Он развелся с вашей матерью?
Пиппа Роббен снова сделала паузу, будто бы обдумывая ответ. На самом деле, как я мог понять, она заранее спланировала всю беседу, точно просчитав в какой момент вываливать на меня новые факты. Если бы она с самого начала представилась своим настоящим именем и сообщила, что является внучкой миллионера экс-сенатора Роббена, я бы просто выставил ее вон, решив, что девушка меня разыгрывает.
