Я даже закашлялась.
- Ириш… Шаолинь в Китае, а мастер Горо японец, если что… Это как бэ разное…
Ариэлька передернула плечиками и отмахнулась:
- Если моря нет, мне оно все на одно лицо…
- В Японии есть как раз-таки море, Японское, - пробормотала я. - И Тихий океан.
- Ну раз так, надо тебе у мастера Горо спросить, нет ли там какого Шаолинистого монастыря или академии… Я бы с тобой поехала. С условием, что ты обещаешь со мной плавать.
- Ты знаешь, - я нахмурилась, - мастер Горо как раз вчера что-то о некоей Альма-матер говорил. Даже спрашивал, не пришли ли мои документы. Спутал с кем-то, наверное.
- Наверное, - беспечно согласилась Ирка. - Ты что делать-то будешь? Сегодня у наших последний зачет, а у нас каникулы.
Мы с Иришкой были одними из тех счастливчиков, кто сдал последний зачет автоматом, и в принципе, могли получить разрешение в деканате отчаливать по домам еще вчера, но не сильно-то спешили на волю. Потому что с поддельными карточками у нас всегда есть возможность выбраться ночью из общаги, как вчера, а из дома особо не набегаешься.
- Да мне вчера мама звонила, - ответила я. - Сказала, Кирюшка заболел. Мол, какой-то зело злобный вирус, предостерегла.
- То есть ты домой заезжать не будешь? Сразу ко мне? - обрадовалась Ариэлька.
- Вот и мама так сказала, - подтвердила я. - Чтобы к тебе тусить ехала. А она мне на карту денег переведет, на визу и вообще... И чтобы я вами на Гоа летела, в общем.
Общагу потряс визг Ариэльки, а мне пришлось на какое-то время утонуть в чьих-то объятиях.
- Погоди, - попросила я, мягко отстраняясь. - Что-то не нравится мне все это.
- Что не нравится? - не поняла Ирка. - За брата волнуешься?
- Знаешь, волнуюсь, - подтвердила я. - Оно, конечно, дети все время болеют, но как-то не по себе. И тон у мамы был такой… взволнованный.
- А Виталий Владиленович где? - спросила Иришка.
- Мама говорила, сегодня рано утром уехать куда-то должен был. Так что знаешь, заеду-ка я домой, мама одна, с Кирюшкой… А может, нужно чего…
Я понимала, что говорю ерунду. Если чего нужно - принесет домработница. Но что-то тянуло домой, как щенка на поводке. Что-то тревожное.
И этот мамин тон вчера… Я сначала подумала, из деканата позвонили, сообщили о случившемся утром… А потом поняла, что не это. Мама была какой-то наигранно-веселой, и Кирюшка, который выхватил у мамы трубку и спросил, когда приеду и привезу робота, больным не казался. Мама тогда забрала у братика телефон и сказала, что перевела мне деньги на карточку, и что может, не стоит к нам заезжать, еще заболею, а стоит сразу поехать к Иришке… Я насторожилась, еще когда перевод на карточку получила. И это притом, что в прошлом месяце мама высказывала, что много трачу и в следующем мое содержание урежут… И вот, что называется, урезали. В несколько раз, только не разделили, а умножили. Я еще по телефону спросила, может, мне на Гоа все лето оставаться, а мама тут же встрепенулась и затараторила, что идея хорошая, а денег она мне еще переведет…
Словом, после разговора с мамочкой не по себе было. Сильно не по себе. Вчера уже поздно было ехать домой, а ночью мы тусили, но сегодня решила во что бы то ни стало заскочить. Как-то все стремительно и неправильно навалилось. Подкаты дурака-Гадаева, его настойчивость на гране психушки, два доморощенных пикапера, которые снятся потом в неприличных снах… И вот, мама говорит, что братик заболел. Так что пока не буду убеждена, что с Кирюшкой в порядке все, даже аттракциону невиданной родительской щедрости радоваться не смогу.
