Дочь друга - страница 21

Качели внутри меня конкретно мешают работать и жить. Я нестабилен, мозг кипит. Куда делся холодный расчет и полный контроль эмоций? Нужно принимать решение в отношении Милады. Она дочь Ромашова, но я хочу ее до темных пятен перед глазами. И как выяснилось, этот голод другие утолить не могут. Выход из ситуации простой – сделать ее своей любовницей, пока не надоест, или прямо сейчас от нее избавиться.

Я прождал ее почти час, Лада в очередной раз проигнорировала мое требование. Стоит ли говорить, что позволить и простить подобное я могу только брату? Соплюха прикрывается Иваном, и это меня вымораживает. Если между ними ничего нет, почему она себя так ведет? Нутро топит ядом, стоит представить их вместе. Пишу сообщение и засекаю время.

У меня есть не только номер ее телефона, но и досье на тех, с кем Лада общается. Кирилл меня не понимает, смотрит так, будто я тяжелобольной. Я и сам себя не понимаю, но откуда-то взялось это гребаное желание – контролировать ее жизнь и ее окружение. Я чуть не попросил друга установить в квартире брата камеры, но есть большая вероятность, что Ванька заметит, тогда будет полный… разрыв с братом. Пришлось свои загоны приковать цепью.

— Глеб Владимирович, к вам… — раздается из селектора.

— Милада Степановна, — подсказывает соплюха. Степановна… мля! Мне к ней так и обращаться?

— Пусть зайдет, — сказал раньше, чем за Ладой ее отчество повторила мой секретарь.

— Вызывали? — с порога. Походкой от бедра приближается к столу, застывает возле стула. Смело смотрит в глаза, даже с вызовом, подбородок вздернут. Вот как ее не наказать?

— Час назад, — возвращаю голосу холодность.

— Мой непосредственный начальник…

— Я здесь начальник. Над всеми. В том числе и над Иваном. Не устраивает? — поднимаюсь и иду к двери, пока она думает. Закрываю на ключ, брови Милады взлетают вверх.

— Зачем вы закрыли дверь? — отметил, что голос дрогнул, хотя продолжает смотреть на меня с вызовом.

— Чтобы твой рыцарь не ворвался тебя спасать, — в два шага оказываюсь возле нее. Выдергиваю из кресла, прижимаю к себе. — Ты ведь понимаешь, что твоя одежда – вызов?

— Вы взрослый мужчина, и вид голых ног не должен превращать вас в насильника.

— Превращает, Милада. Ты же чувствуешь? — упираюсь своим стояком в ее живот. По ее телу проходит легкая дрожь, что не остается незамеченным. Одна рука фиксирует затылок, вторая ползет под короткую юбку, сжимая упругую половинку. — Ты заслуживаешь наказания за свое поведение.

— Нет, — пытается упереться мне ладошками в грудь, но между нами не то расстояние, чтобы маневр удался. Я пьянею от ее запаха, от того, что она в моих руках, сопротивляется, чем неимоверно заводит.

— Продолжай нарушать мои правила, я получу наслаждение, а ты – наказание, — впиваюсь в ее губы, тяну за волосы до боли, ее вскрик тонет у меня во рту. Языком врываюсь в сладкий плен.

Напоминаю себе, что просто хотел ее наказать, но доводы разума стекли в штаны. Не получается от нее оторваться, дорвался, как пацан до первой бабы. Она отвечает, но пытается погасить мой напор. Мы просто воюем у нее во рту. Лада заводится и кусает меня за губу, прокусывает до крови. Срывает тормоза. Подхватываю под ягодицы и усаживаю ее на край стола.

— Обхвати меня ногами, — мне хочется оказаться между ее бедер, почувствовать жар ее лона.

— Я думаю, вы меня достаточно наказали, — отвечает совершенно спокойно, в то время как я схожу по ней с ума. Это отрезвляет и бесит до невозможности. — Мой гардероб сплошь короткие платья и юбки, если вы на каждый мой наряд будете так реагировать, это закончится заявлением в полицию о харрасменте, — я вижу, как учащенно бьется жилка на ее шее, как поднимается и опускается ее грудь.