Испуганный ребенок тянулся к кормилице и отбивался, как мог.
Но, несмотря на его сопротивление, баронесса привязала его на спину пажа.
– Возьми эти бумаги, Филипп, – сказала она, подавая ему запечатанный пакет, – адрес выставлен на письме. Скажи баронессе Гейерсберг…
В эту минуту дверь дрогнула под ударом топора, и замок почти вылетел вон.
Филипп только что схватился за веревку, как дверь окончательно рухнула от второго удара топора.
При виде барона, ворвавшегося в комнату с мечом в руке, Марта так перепугалась, что вскочила на балкон, схватилась за веревку и спустилась в след за Филиппом.
Чтобы выиграть для их спуска время, Эдвига загородила мужу дорогу. Почти умирающая, она с такой силой уцепилась за него, что он не сразу мог вырваться от нее. Ослепленный яростью, он бешено ударил ее по голове железной перчаткой так, что она упала навзничь с окровавленным лицом.
Освободившись от нее, барон бросился к окну.
– Стреляйте же, стреляйте! – крикнул он своим людям, которые были вооружены пищалями.
Они повиновались.
Раздалось несколько выстрелов, потом, почти одновременно послышалось падение в воду двух тяжелых тел.
– Ага! Попались! – вскричал барон.
И не обращая внимания на жену, которая лежала на полу полумертвая, он бросился к двери коридора.
Между тем, неподалеку от того перекрестка, где Филипп, паж баронессы, простоял так долго настороже, на опушке леса, сидели в засаде человек двенадцать вооруженных. По платью они были ландскнехты, наемные разбойники, которые в то время обыкновенно продавали свои услуги владетельным особам и даже простым дворянам, достаточно богатым, чтобы нанять их.
По-видимому, люди, о которых мы говорим, уже давно оставались без дела, потому что их костюмы были не блистательны. Большинство отличалось суровыми физиономиями, длинными бородами, грубым и диким выражением лица.
– Черт возьми, капитан! – промолвил один из ландскнехтов, великан, растянувшийся во всю длину на траве. – Маленький паж не возвращается. Сдается мне, что и кавалер, которого мы поджидаем, пожалуй, минует наших рук.
– Будем надеяться, – возразил другой разбойник, Зарнен, который из простых ротных сержантов произвел сам себя в лейтенанты, как Кернер произвел себя в капитаны. – Со стороны этого кавалера было бы очень нехорошо заставить нас прождать почти четыре часа и отнять у нас небольшую награду, которую нам обещали за убийство его.
– Ведь бывают же, подумаешь, – промолвил другой, – такие бессовестные люди!
– Молчите, – сказал капитан, подумав. – Посмотрим, кто из вас всех меньше?
Ландскнехты переглянулись с удивлением.
– Кто из нас всех меньше? – проворчал Зарнен.
– Ну да, треклятая скотина! – продолжал капитан тем приветливым тоном, которым отличалось тогдашнее воинство.
– Конечно всех меньше Крамер! – крикнули два или три голоса.
– Черт возьми, а ведь правда, – сказал Кернер. – Эй, Крамер!
На этот приветливый зов к капитану подошел молодой человек очень маленького роста, но его широкие плечи обличали в нем необыкновенную силу.
– Сними с себя кирасу и шлем, – сказал ему капитан.
– Зачем?
– Слушайся и молчи.
– Порцгейм, ты дашь Крамеру плащ, что вчера отнял у нюренбергского купца; под ним, Крамер, твой буйволовый казакин будет не заметен. Теперь стань туда, где стоял паж, и стой по возможности в тени. Сядь там! Понимаешь? Если кавалер, которого мы ждем, наконец явится, он примет тебя за высланного к нему проводника и спросит тебя: «Где путь верному рыцарю?». Повтори за мной.
