– Достойный фриар, – молвила Лиразель, – ни одно слово, произнесенное в этих полях, не может пересечь границ Эльфландии. И очень хорошо, что так, ибо отец мой владеет тремя рунами, что могли бы развеять по ветру эту книгу, едва он ответил бы на любое из ее заклинаний, – конечно, если бы словам под силу было проникнуть за сумеречные пределы. Я не стану заклинать заклинания моего отца.
– Я не могу обвенчать человека христианской веры, – отозвался фриар, – с одною из тех упорствующих, коим отказано в спасении души.
Тогда Алверик принялся умолять принцессу, и она повторила то, что написано в книге («Хотя мой отец мог бы развеять по ветру это заклятие, – добавила Лиразель, – столкнись оно с одной из его рун»). И вот принесли колокол и свечи, и в своем тесном жилище достойный фриар совершил над молодыми венчальный обряд, применимый для венчания русалки, покинувшей море.
Глава V. Мудрость Парламента Эрла
Во дни после брачного пира люди Эрла частенько захаживали в замок – вручить дары и восславить молодых; вечерами же селяне обсуждали в своих домах счастливые перемены, что грядут в долину Эрл благодаря мудрому поступку, что некогда совершили они, обратившись к старому правителю в его просторном зале, отделанном в алых тонах.
Кузнец Нарл, что некогда возглавил просителей; Гухик, фермер с нагорий близ долины Эрл, где раскинулись клеверные пастбища (ему первому пришла в голову благая идея – после разговора с женой); возчик Нехик, четыре торговца скотом, и Отт, охотник на оленей, и Влель, глава гильдии пахарей, – все они, и еще трое, много лет назад отправились к правителю Эрла и высказали свою просьбу – просьбу, что погнала Алверика в дальние странствия. Теперь же эти люди рассуждали о том, сколько добра принесет это деяние. Все они хотели, чтобы долина Эрл стала известна среди людей: все они были твердо уверены, что долина этого вполне заслуживает. Селянам доводилось заглядывать в исторические хроники и листать книги, трактующие о пастбищах и выгонах, однако в них крайне редко упоминалась любимая всеми долина – ежели упоминалась вообще. И в один прекрасный день Гухик сказал: «Пусть народом нашим впредь правит чародей: он прославит имя нашей долины, и не будет впредь на земле человека, что не слыхивал бы о долине Эрл».
И люди порадовались, и созвали Парламент, и двенадцать человек отправлены были к правителю Эрла. И все произошло так, как я уже рассказал.
И вот теперь за чашами с медом они рассуждали о будущем долины Эрл, и месте ее среди прочих долин, и о том, какая репутация установится за нею в мире. Селяне имели обыкновение сходиться и беседовать в просторной кузнице Нарла; из внутренних покоев Нарл выносил гостям мед, и Трель являлся, припозднившись, с лесного своего промысла. Хмельной напиток из клеверного меда был густ и сладок; согревшись в тепле комнаты и наговорившись о повседневных делах долины и нагорий, люди обращались мыслями к будущему, созерцая, словно сквозь золотую дымку, грядущую славу Эрла. Один превозносил до небес рогатый скот, другой – лошадей, третий – плодородие почвы, и все с нетерпением ожидали того времени, когда прочие земли поймут: первое место среди долин по праву принадлежит долине Эрл.
Время, что приносило с собою эти вечера, уносило их прочь: оно шло себе над долиной Эрл ровно так же, как над всеми ведомыми нам полями; и снова наступила Весна, и настала пора колокольчиков. И однажды, когда вовсю цвели анемоны, объявлено было, что у Алверика и Лиразели родился сын.
