Вода поднялась людям до щиколоток, потом до плеч, а потом остров целиком ушел под воду. Люди, которые попрятались в своих домах, оказались в них как в ловушке. Они стучали кулаками в потолок, но их легкие вместо воздуха заполняла вода, остров уходил все глубже, и вода все сильнее давила им на уши.
Я провел пятерней по волосам. И ладонь, и волосы были грязными, в горле першило, как будто я наглотался поднявшейся после землетрясения пыли.
Алон почесывал зверька за ушами. Я не знал, что это за зверек, – в Бескрайнем море обитало бесчисленное множество разных тварей. Да и какая разница? Судя по перепончатым лапам, он точно был водоплавающим, так что получалось, вытащив его из воды, я вовсе не спас утопающего. Но с другой стороны, он был совсем крохой, который потерял маму, и он сожрал половину моих рыбных запасов, прямо как потерпевший крушение моряк.
Зверек защебетал и рванул с носа ко мне на корму. Увидев, что ему удалось привлечь мое внимание, он сел у моих ног. Потом приподнялся на задние лапы и положил мне на колено переднюю лапу с перепонками. Он смотрел на меня круглыми черными глазами, и в его взгляде была какая-то странная серьезность.
– Ты нравишься Мэфисоло, – сказал Алон. – Он знает, что ты его спас.
– Мэфисоло? – усмехнулся я. – Ты дал имя этому существу?
– Он не существо, – упрямо сказал Алон.
– Хорошо, – я кивнул, – он Мэфисоло.
Да, зверек явно не походил на чудовищного морского змея из древних преданий, который мог проглотить целый город, если жители не нарвут ему ягод дымчатого можжевельника.
– Грозное имя для такого мелкого паренька, – заметил я.
Алон пожал плечами и, глядя вниз, чертил носком круги на палубе.
Я совсем не ожидал, что мне будет неловко за то, что я над ним подшучиваю.
– Пусть будет Мэфи. Мэфисоло – слишком длинно, не выговоришь.
– А мне показалось, в самый раз, – сказал Алон, и улыбка снова появилась на его лице.
– Ты можешь звать его, как тебе нравится.
Я протянул к зверьку руку и ждал, что он станет нюхать мои пальцы или даже куснет разок. Но он только поднял лапу и положил ее мне на ладонь, как будто мы были старыми приятелями и случайно повстречались на улице. У меня дрожь пробежала по руке до самого плеча, даже волоски дыбом встали. Я мягко отвел руку и рискнул погладить зверька по голове. От серьезности в его взгляде не осталось и следа. Мэфи явно был доволен, он потыкался головой мне в ладонь, а потом свернулся в клубок на палубе и при этом урчал, как старушка, которая размешивает ложкой особенно удавшееся жаркое.
Я рассмеялся, хотя думал, что после острова Голова Оленя еще очень долго не буду смеяться. Мэфи подпрыгнул, как будто мой смех его напугал, метнулся обратно к Алону, забрался к нему на колени и снова схватил его за пальцы.
Мальчишка захихикал, но уже в следующую секунду его смех перешел в рыдания.
– Остров утонул? Они правда все утонули?
Люди. Они попали в ловушку. Им некуда было деваться.
Я тяжело сглотнул. Мальчик смотрел на меня.
– Да, думаю, да.
Алон разрыдался еще сильнее. Хотя, если бы я скрыл правду, было бы только хуже. Реальность – суровая госпожа, но от нее нельзя отмахиваться.
Мэфи устроился на коленях у мальчика, постукивая его лапками, а потом посмотрел на меня.
Хотел, чтобы я что-то предпринял?
Я откашлялся и сказал:
– Мне жаль.
Но ветер унес мои слова. Если бы мы с Алоном были старыми друзьями, если бы он был постарше, я бы отвел его в трактир и мы бы помянули добрым словом всех погибших. Я бы предложил ему веточку можжевельника, чтобы он сжег ее вместе с телом. Но Алон был маленьким мальчиком, а у меня не было ни веточки можжевельника, ни тела.
