Я должен добраться до пристаней, я должен найти ту лодку, найти Эмалу. Меня еще не схватили. Я буду их пленником, только когда они свяжут меня по рукам и ногам и доставят к Кафре.
Филин наклонилась и протянула ко мне руку, но я отмахнулся:
– Я пойду с вами.
С невероятным трудом встав на ноги, я достал из сумки на поясе несколько волокон вяленого мяса и быстро сунул их в рот. Проглотил, выдохнул, выпрямился и расправил плечи.
После этого вытянул руку перед собой и сказал:
– Назад. Я не хочу причинить вам вред. Кафре это не понравится.
Вся троица растерянно переглянулась.
– Что он съел? – спросила женщина своего напарника.
Тот только плечами пожал.
Филин сделала шаг вперед.
Я сильный. Я не чувствую, как сломанные ребра впиваются мне в легкие. Небеса милосердные, как же больно. Нет. Мне не больно. Я должен в это поверить. Если не поверю, они тоже не поверят. Надо стоять так, чтобы они услышали меня без слов: «Давайте же, испытайте меня».
– Кафра вам что, не рассказывал, что посылал меня ограбить монастырь?
– У тебя не может быть коры дымчатого можжевельника, – нахмурилась Филин.
Вот оно – всегда заставляй их сказать это вслух.
Филин осознала свою ошибку, как только слова слетели у нее с языка. Двое ее людей сразу сникли и отступили назад. Уже много лет никто не видел, как дерутся монахи, но легенды еще ходили и с каждым пересказом становились все красочней.
– Он – треклятый обманщик. – Филин сделала еще один шаг вперед, но уже не так уверенно. – Сколько раз, по-вашему, он проделывал этот трюк? У него ничего нет.
Да, я однажды прибегал к этой уловке, но она не могла об этом знать.
– Откуда тебе знать? – спросил один из прислужников.
Филин обернулась, чтобы ответить ему что-то резкое, и соответственно выпустила меня из поля зрения.
– Не будьте идиотами. Монахи заваривают кору вместе с чаем, они ее не едят. У них всех глотки были бы в занозах!
Мне этого хватило. Я отступил еще на шаг и повалил прилавок на землю так, что он оказался между нами.
Вся эта жизнь, долги, избиения стоят того, чтобы найти Эмалу.
Я подобрал коробки с дынями и побежал к пристани. Мне вслед неслись злобные крики людей Иоф Карн. Все давалось через боль, каждый вздох, каждый шаг, но я бежал. Когда я вытер лицо рукавом, он стал красным. Удары сердца отдавались в каждом ушибе. Я выиграл время, но не был уверен, что его будет достаточно.
До меня не долетал топот шагов людей Иоф Карн, но, словно грозовое облако, от которого не уйти, долетали их крики, с которыми они расталкивали людей у себя на пути. На пристани я встал на колени, быстро, как только мог, отвязал канат и прыгнул в лодку.
Меня приветствовал какой-то щебет. Корма стукнулась о пристань, я оглядел палубу в поисках источника щебета. Рядом с носом лодки сидел Мэфи, и в лапах у него была рыба. Он снова защебетал и протянул рыбу, как будто просил, чтобы я ее взял. Мне было не до этого.
– Я не могу взять тебя с собой. – Видно, сломанные ребра повредили мне не только легкие, но и мозг, потому что я разговаривал с ним, как с человеком. – Тебе следует найти своих соплеменников. – Я указал на воду.
Щебет, который вначале был тихим и приятным, стал громче и напоминал верещание белки, когда она хочет отпугнуть человека от своего дерева, только раз в сто отчаяннее. Ветер уже задул на восток, парус расправился, и лодка начала отходить от пристани. Между домами появилась раскрасневшаяся Филин с дубинкой в руке. Опасность еще не миновала.
