Дочь костяных осколков - страница 42

– Прекращай, – скомандовал я.

Я сказал это тихо, но Мэфи услышал и повалился на дно жаровни. Он не растратил все свое дыхание. Паруса обвисли, волны лизали борта лодки.

А черная лодка под синими парусами, на которую я так отчаянно хотел попасть, скрылась за горизонтом.

Темная, скользкая после прошедшего днем дождя брусчатка блестела в свете ламп. Теперь я знала маршрут и порядок действий. Все просто: подождать, пока отец закончит расспрашивать меня в комнате вопросов и удалится пить чай, потом пробраться в его комнату и взять какой-нибудь ключ. Отец уделял мне время не каждый вечер, поэтому мне пока что удалось выкрасть всего два ключа.

Да, все просто, но для меня это важно, потому что, когда я верну копию, у меня будет на два ключа больше, чем у Баяна.

Редкие прохожие на улицах переговаривались с мелодичным акцентом жителей Императорского острова, поглядывали на меня – я не успела сменить вышитую шелковую тунику на что-то попроще, – но потом возвращались к своим делам.

Отец редко позволял мне покидать дворец без сопровождения, так что вряд ли кто-то на улице мог знать меня в лицо. Было два раза, когда слуги носили меня в город в паланкине. Тогда я протягивала им из-за занавески монеты, чтобы они передали их торговцам, но моя нога никогда не ступала на улицы города, и я никогда не вдыхала его воздух.

По пути к Нумину я заглядывала в закрывающиеся лавки. Хозяева протирали тряпками прилавки и убирали товар в буфеты и ящики. Рулоны ткани с выбившимися концами в портняжной мастерской напоминали водопады самых разных цветов и оттенков. Дальше окруженная запахом дрожжей пекарня, после пекарни – трактир. В трактире за столиками в углах еще сидели посетители, на улицу долетали их приглушенные голоса и звон сдвигаемых кружек, а из дверей выползал дым от трубочного табака. И запах из трактира исходил такой, как будто там на половицах никогда не просыхали лужи. Мне хотелось войти, заказать кружку вина, устроиться за столом между этих людей, послушать их разговоры, приглядеться к ним. О чем мне могли рассказать их лица?

Но в кармане у меня на поясе лежал тяжелый ключ, надо было торопиться: отец мог вернуться в свою комнату и понять, что я сделала. Не сбавляя шага, я прошла к кузнице и проскользнула внутрь.

Звякнул колокольчик на дверной ручке, кузнец оторвался от работы и что-то тихо пробурчал себе под нос. Не то чтобы он был доволен или недоволен… скорее, чувствовал, что надо быть настороже.

– У меня еще один. – Я вытащила ключ из кармана на поясе.

Нумин, немного помедлив и не вставая с табурета, протянул руку. Я положила ключ ему на ладонь. Он, не сказав ни слова, осмотрел его и начал выдвигать ящики.

– Цена та же, как за последний.

Нумин уже знал, кто я, и мог запросить больше, а я могла больше заплатить.

Я положила на прилавок две монеты и понаблюдала за тем, как он делает слепки ключа. Вид у него был недовольный.

Нумин вернул мне ключ и, не отрываясь от работы, спросил:

– Ты нашла мой осколок?

Он задал вопрос вроде как безразлично, но при этом облизал пересохшие губы и плечи у него заметно напряглись. Нумин и в прошлый раз об этом спрашивал, но сейчас я поймала себя на том, что боялась услышать этот вопрос. Боялась, потому что знала, где его осколок, но не могла его добыть без риска для себя.

– Нет, – не задумываясь, соврала я, и мне тут же стало тошно. – Во дворце много запертых дверей, и я не знаю, где нужная комната. Но я ее найду, и, надеюсь, очень скоро.