Глубже всех морей вместе взятых.
– Данис… – я выдыхаю, но он меня останавливает, решительно покачав головой.
– Не надо, Софи. Не говори этого.
Опускаю глаза.
– Откуда ты знаешь, что я хотела сказать?
– Чувствую так.
И хочется бросить ему в лицо грубое: «Ты разве умеешь?»
Но вместо этого я лишь горько ему ухмыляюсь.
Если бы Данис умел, он бы не ушел из того номера. Не ушел бы. И сейчас бы не уезжал.
Но Данис чувствовать не умеет. И ты это прекрасно понимаешь, Софи. Поэтому он ушел. И из номера. И из моей жизни навсегда уйти собирается.
А этот вечер захотел только, чтоб попрощаться.
В носу предательски щиплет.
– Я не хочу, чтоб ты уезжал, – с обвинением говорю. Чувствую себя ребенком сейчас, которому показали самую лучшую на свете игрушку, и тут же ее отобрали. Это ведь вселенское горе. Как я буду без Даниса?
Я могу еще год, да хоть десять лет, разъезжать по выставкам мира, но всегда буду знать, что, вернувшись, домой, могу случайно с ним встретиться. Что мы улыбнемся друг другу и обязательно парой фраз перекинемся.
А сейчас… Сейчас меня лишили и этих жалких крошек надежды.
Он подходит чуть ближе, когда из моих глаз капают первые слезы.
Обнимает, притягивая к себе. Гладит по волосам.
Мне кажется что тут, на глубине, мы будто отрезаны от всего мира. Никто нас никогда не найдет. Вот бы навечно остаться здесь. С ним.
– Тише, крошка… – шепчет он хрипло. – Не плачь.
И я прижимаюсь к его груди и плачу сильнее.
– Невестам нельзя плакать. Ты ведь это знаешь, – с горечью говорит.
Я начинаю рыдать. Ну как же он не понимает?! Как же не понимает…
Хватаюсь за его шею руками. Тяну к себе ближе. Глотаю любимый аромат и медленно умираю.
– Дан, Данис… – словно пятилетка хлюпаю носом. – Не надо…
Он обхватывает мои скулы руками. Заставляет посмотреть на него.
– Будешь самой счастливой, Софи. И самой прекрасной невестой.
Сердце внутри ломается вдребезги. Осколки больно ранят изнанку, и я истекаю кровью и избитыми до смерти чувствами.
– Когда твоя свадьба, крошка? – улыбается через силу и спрашивает.
Кусаю губы до крови.
– Через три дня, – шепчу сквозь спазмы рыданий.
– Тогда можешь еще немного поплакать. За три дня опухшие глазки точно пройдут, – утирает большими пальцами градины слез.
Мне хочется ударить его. За эти ласковые слова. И за эту жестокость, которую он ими сейчас причиняет.
Дан. Дан. Данис Асадов.
Мы стоим так долго и жадно обнимая друг друга, час, а может быть вечность.
Нет. Не целуемся.
Просто дышим друг другом.
Но приходит время, когда на землю спускаются сумерки. Море становится слишком холодным, и тело зябко ведет.
– Идем. Иначе ты точно заболеешь.
А мне хочется заболеть.
Но я послушно плетусь за ним сзади. Мы одеваемся, и возвращаемся в город.
Дан не предлагает довезти меня на машине. Провожает пешком.
Останавливается возле подъезда.
– Выспись сегодня, хорошо? – смотрит на меня нежно, будто на ребенка глядит.
Трясу головой.
– Конечно, – легко отвечаю, хоть и знаю, что впереди меня ждет бессонная ночь.
– Беги, – говорит, а сам продолжает стоять близко - близко.
И я снова киваю с ним соглашаясь. Да, мне пора уходить. Мне пора.
Но так хочется превратить эти мгновения в вечность. Растянуть их. Заставить остановиться.
Не знаю, где нахожу силы сделать один шаг назад. А сделав его, останавливаюсь.
– Я буду скучать по тебе всю свою жизнь, Данис Асадов, – улыбаюсь, сквозь слезы - предатели. – Но ты и так это знаешь.
