АААА, приходится отворачиваться, но младшенький все уже увидел и готов реагировать, как бы я ни пытался сейчас заглушить продирающийся через тернии стояк. Привет!
—О нет, малыш, давай ты будешь говорить, че делать, а я сделаю, в конце концов, я по части первой помощи не дурак, курсы заканчивал, да в академии хорошо учился. Вот эту ебалУ обработаю —херня вопрос, — пытаюсь сказать уверенно, а у самого весь взгляд уплывает в поднимающийся член. Сейчас заметит если, мне точно гайки. Полные гайки!
Как скрыть кувалду в трусах? Никак. Стою к ней задницей, а хочется передницей!
—Там наверняка надо снова шить…— догоняет меня в спину очень серьезный голос.
—Если это будешь делать ты, я согласен. Если нет — в сраку такой аттракцион, — посмеиваясь, отвечаю, а заодно пытаюсь игнорировать головокружение и состояние помутнения. Я и не такое переживал, так что это просто детский лепет на лужайке. Бегло поворачиваюсь, урывая ее личико. Яночка сильно загоняется, взгляд мечется, губки поджимаются. Расслабь булочки, пупсик.
—Я бы с радостью, но вы…ой, ты сам видишь, — печально улыбается, а потом уголки губ опять опускаются вниз.
—Как ты справляешься?
Очевидно, она не сегодня и не вчера узнала о своей реакции на кровь, и все равно пошла в мед. Сила воли и характер налицо, ну или отчаянная глупость. Я склоняюсь к первому, и очень горжусь этой малюткой, хоть не имею никакого отношения к ее жизни и решениям. Пока что.
—Я не справляюсь, судя по всему, — она опускает голову и наконец-то замечает то, что я с таким остервенением рассматриваю уже добрых минут пять. Да, вырез…и белый лифчик. Эх. Картина для меня сразу становится мутной, потому что Кудрявое облачко резко застегивает все пуговицы вплоть до самой верхней.
По ее до этого бледным щекам разливается алый румянец, и кажется, он сейчас и к губам приливает. На меня девчонка посмотреть не решается, все переминает пальцы, явно стараясь успокоиться.
Я тоже…пытаюсь, но надо бы штаны надеть.
—Расскажешь?
Она снова печально улыбается и тяжело выдыхает.
—Да что рассказывать? Может я очень скоро вылечу из меда, так что обсуждать в принципе нечего. Мне месяц дали на то, чтобы побороть этот страх. Не справлюсь — на кислород, — обреченно звучит в ответ, и столько в ее словах неприкрытой скорби, что я мысленно обещаю себе перевернуть планету, но помочь ей с этой проблемой.
Я вообще пацан такой. Мне море по колено.
—Сурово, однако, — перевожу взгляд в окно, а сам прикидываю варианты…как лечат от фобий? Насильно погружают в среду. Да, а вот мы только что погрузились и отключились нахрен от приборов, так что пока это не вариант. Но в голове держать буду.
—Справедливо. Медик не может бояться крови. А я хирургом быть хочу, — ее тихий голос режет меня без ножа. Малыш, станешь…обещаю тебе.
—Облачко. Посмотри на меня…
Она дергается и очень медленно переводит на меня поплывший от слез взгляд. Больно смотреть и не могу взгляд отвести.
—Ты станешь доктором. Обязательно. Самым лучшим, еще потом я тебе это припомню с особой радостью…— а в голове звучит продолжение фразы «когда будем старые и немощные нянчить внуков».
Хоба…вот это мыслишка промелькнула. Какого хрена? Стою и лыблюсь, собирая ее искреннюю реакцию на мои слова. Взгляд Облачка теплеет, губки растягиваются в несмелой и неуверенной улыбке.
—Спасибо.
Ну и это был бы не я, если бы не пизданул чет эдакое.
