– Я тоже боюсь, – признался шофер.
«Куда я попал?! – в тупом ужасе подумал Серега. – Кто они такие, эти субчики-голубчики?! А может, это юмор у них такой?!»
Очень хотелось думать, что это юмор… А еще больше хотелось думать, что там, в купе, был глюк.
На Серегином месте каждому небось хотелось бы думать именно так!
– Ну, приехали! – вскоре сказал водитель. – Стоп машина!
«Скорая» остановилась.
Распахнулась дверца, и носилки с Серегой куда-то поехали. Он сообразил, что его вытаскивают из машины.
От носильщиков пахло спиртным. Похоже, субчики-голубчики были любителями выпить.
– Поосторожней! – взвизгнул врач. – Землю не рассыпь! Потом хлопот не оберешься.
– Ладно, – буркнул шофер. – Сам знаю.
Потом носилки поплыли – Серегу понесли.
Куда?!
Неведомо…
В эту минуту ремни, которые держали Серегу, отстегнули. Его небрежно свалили с носилок на холодную каталку и повезли.
Вопрос «куда?» по-прежнему стоял на повестке дня, и на него по-прежнему не было ответа.
«Ну и обращение! – подумал Серега зло. – Свалили, будто какое-то бревно бесчувственное! Или вообще как труп!»
И тут его поразила ужасная догадка: «А может, я и в самом деле труп?! Может, я умер в купе со страху и меня привезли в морг?! Хотя нет, я же слышу голоса, я чувствую запахи, я думаю… а трупы не могут думать! – попытался он успокоить себя, но тут же в мозгу обосновалась холодная и беспощадная мысль: – А кто это тебе сказал, будто трупы не могут думать? А вдруг могут? Ты же сам недавно видел – они могут даже смеяться!»
Как бы проверить, жив он или нет? Надо попробовать спрыгнуть с каталки.
Если удастся – значит, он жив. Если нет…
Между прочим, «если нет» ничего не значит. Судя по тому же Гоголю, да и по личным Серегиным впечатлениям, ожившие мертвецы вовсю шляются где им заблагорассудится и даже ездят на поездах!
«Ладно, – угрюмо сказал себе Серега, которому расхотелось ставить опасный опыт с неизвестным результатом, – пока полежу. Посмотрю, что дальше будет!»
Чтобы посмотреть, следовало открыть глаза, и Серега решил это непременно сделать, когда останется один.
Каталка в это время оказалась в каком-то помещении, где стоял затхлый, неприятный запах, словно здесь не убирали и не проветривали лет десять.
А может, и двадцать. Или даже больше!
– Баба Нюра! – крикнул гулким басом шофер. – Гони лифт!
Тишина.
– Баба Нюра-а! – надсаживался шофер.
– Чего зря разоряешься? – сердито спросил врач. – Она же тебя не услышит. Скажи в стенку – монах передаст.
– А, забыл, что у тутошних свои законы! – сказал шофер и глухо пробубнил: – Монах, слышь? Бабе Нюре сообщи, что лифт нужен.
Показалось Сереге или здание чуть содрогнулось?..
Раздался пронзительный визг – видимо, это спускался лифт. Заскрипели, отворяясь, дверцы. Похоже, тут все механизмы заржавели во времена незапамятные! И никому до этого дела нет.
Серегу вкатили внутрь, причем ногами он уперся во что-то толстое, холодное и упругое. Это неведомое оттолкнуло его довольно сильно, даже каталка немножко отъехала.
Серега приоткрыл один глаз. В лифте было полутемно, в углу горела маленькая красная лампочка, но разглядеть хоть что-то в ее свете было трудновато.
Лифт остановился, Серегу выкатили, ни слова не сказав на прощание бабе Нюре. Впрочем, с ней и не здоровались.
– Ну, куда его? – спросил шофер. – В коридоре оставить?
– Ты спятил! – возмутился врач. – Сказано же было – ни в коем случае в коридоре не оставлять! А вдруг доктор задержится? Еще не хватало, чтобы вся эта братия до него добралась!
