Барбара вдруг почувствовала, как его рука скользнула вниз по ее ягодицам, точно между ног. Она оцепенела. Пару месяцев назад дочь палача наградила бы наглеца пощечиной, каким бы высоким и сильным он ни был. Теперь же ей просто-напросто стало дурно, как это часто бывало в последнее время. Зееталер истолковал ее молчание как согласие. Ладонь его скользнула дальше под плащ и юбку и оказалась между бедрами. В следующий миг он неожиданно замер и тонко взвыл.
– Какие-то проблемы? – раздался низкий голос за спиной Барбары.
Она оглянулась и увидела своего отца. Палач на целую голову возвышался над толстым бригадиром. Тяжелый сапог его придавил ногу плотогона, безжалостно пригвоздив его к палубе.
– Какие-то проблемы, я спрашиваю? – повторил Куизль, и теперь в голосе его прозвучала угроза. А рука его, как поваленное дерево, легла на плечо плотогона.
Зееталер вздрогнул, потом медленно покрутил головой, и Куизль убрал сапог с его ноги. Но рука его по-прежнему покоилась на плече бригадира. Именно в такие минуты Барбара понимала, что отец, несмотря на преклонный возраст, все еще силен как бык. Одним лишь своим ростом Якоб наводил страх на многих людей – и в особенности на тех, кто узнавал в нем печально известного палача из Шонгау. Очевидно, Зееталер не догадывался, что приставал к его дочери.
– Нет… все хорошо… – просипел Алоиз.
– В таком случае благодарю за славную поездку, бригадир. – Куизль похлопал Зееталера по плечу и заботливо убрал с его рукава несколько ворсинок. – Так что же, скоро мы будем в Мюнхене?
– Часов через… семь или восемь, – пробормотал плотогон. – Когда доберемся до Изара, поплывем быстрее.
– Отлично. Надеюсь, еще сегодня я выпью кружечку темного мюнхенского пива. Такое вкусное варят лишь монахи, которым чужды плотские радости. А до тех пор не побыть ли и вам таким же монахом?
Куизль грозно взглянул на плотогона. Тот кивнул, но не произнес больше ни слова.
– Рад, что мы пришли к согласию. Ты идешь, Барбара?
Палач развернулся и, обходя ящики, двинулся к корме. Его дочь неохотно последовала за ним, но Куизль внезапно остановился.
– Теперь-то ты понимаешь, почему мне хочется найти тебе мужа? – спросил он со злостью. – Я не могу везде и всюду тебя сторожить! Среди мужичья хватает скотов. Они чуют свежую кровь, как волк – ягненка.
– Сама знаю, – ответила Барбара тихим голосом.
«И получше тебя», – добавила она про себя.
Палач вздохнул. Взгляд его неожиданно смягчился, и он с отеческой любовью посмотрел на дочь.
– Да, я рад, что ты без лишних уговоров согласилась поехать. И… и… – Эти слова давались ему с явным трудом. – Прости, что так огорошил тебя своими планами. Черт возьми, я же чурбан неотесанный, еще твоя мама говорила об этом!..
– Что есть, то есть, – Барбара улыбнулась. Отец нечасто просил у нее прощения.
Якоб глубоко вздохнул.
– Тогда сделай мне одолжение, просто взгляни на трех претендентов, которых я отобрал для тебя. А выбор останется за тобой.
– Трех претендентов? – Улыбка на губах Барбары померкла, и она в ужасе уставилась на отца. – Ради всего святого, что…
– Ну, я отправил несколько писем, узнал, кто там будет. А потом написал про свою милую дочь… – Куизль пожал плечами. – Думаю, у нас есть три подходящих варианта. Я, конечно, не знаю, хороши ли они собой. Но, по крайней мере, все трое станут отличной партией.
У Барбары челюсть отвисла от изумления. Все складывалось гораздо хуже, чем она ожидала.
