– Ах, ваше высочество, – весело отозвался Дариус, – Я поверьте, я весьма польщен, но сегодня не в настроении…
Она обернулась и насупилась.
– Бога ради, Сантьяго! Я не пытаюсь вас соблазнить. Нечего сидеть как болван, истекая кровью. Раздевайтесь. Живо!
Со свечой в руке принцесса скрылась в соседней комнате. Подавшись вперед, Дариус заглянул в ее гардеробную. Там висело множество платьев, стояли ряды туфелек, которые, кстати, Серафина так не любила носить, предпочитая бегать босиком.
Когда она вернулась в гостиную, через плечо у нее было перекинуто несколько полотенец, в одной руке принцесса и держала корзинку со швейными принадлежностями, а в другой – бутылку, похоже, с коньяком. Поставив все это на пол возле его кресла, она подтащила поближе пуфик и уселась напротив Дариуса.
– В чем дело, Сантьяго? – осведомилась Серафина! изящно сложив руки на коленях. – Почему вы не хотите, чтобы я помогла вам?
Он посмотрел на швейную корзинку, потом на принцессу.
– С каким бы уважением я ни относился к вашему вышиванию я не стремлюсь стать вашей подушечкой для булавок.
– Я знаю, что делать, потому что раз в неделю помогаю в больнице для стариков.
– Если мне придется наложить швы, – возразил он, – я сделаю это сам.
– Вы же сказали, что рана идет через плечо на спину. Подумайте, как вы доберетесь до нее сзади?
– Я обращусь к хирургу.
Принцесса язвительно улыбнулась и ласково постучала пальчиком по его подбородку.
– Не лгите, Сантьяго. Я знаю, что ни к какому хирургу вы не пойдете. Вы что, не доверяете мне?
«Она или глупая, или мучает меня нарочно, чтобы развлечься», – подумал Дариус, вжимаясь в спинку кресла. Возможно, семидесятилетний инвалид может спокойно перенести прикосновение этих бархатных ручек, но он-то не достиг и середины этого возраста.
Пожав плечами, Серафина встала, налила воды в чайник и поставила его на огонь. Вернувшись к креслу, она опустилась на колени и открыла корзинку.
– Годится ли вам белая нитка, полковник, или вы предпочитаете что-нибудь более яркое? – осведомилась Серафина, перебирая разноцветные мотки ниток. – Алые? А может, золотые?
– У меня, право, нет времени играть с вами в больницу.
– Не заставляйте меня напомнить вам о том, кто я. – зажав иголку зубами, принцесса аккуратно вытянула белую нитку из мотка и осторожно расправила ее. – Если будете проявлять своеволие, мне придется просто приказать вам подчиниться. Раздевайтесь, сударь!
Дариус не шевельнулся. Не мог. Внезапно покончив с ниткой, Серафина отложила ее в сторону и, упершись руками в колени, устремила на раненого пристальный взгляд.
Дариус смотрел на нее, не в силах вымолвить ни слова.
Однако она каким-то непостижимым образом поняла его.
– Хорошо, – мягко проговорила принцесса, всматриваясь в его лицо. – Просто сидите спокойно, а я все сделаю.
У Дариуса не нашлось ни доводов, ни сил помешать ей. Он знал, что принцесса не должна к нему прикасаться. Она тоже, конечно, знала это, но разве когда-нибудь Серафина! делала то, что положено? А он? Ослушался ли хоть раз в жизни Дариус королевского приказа?
Сначала принцесса стянула с него развязанный галстук, затем придвинулась еще ближе и опустилась на колени между ногами Дариуса.
Он следил за каждым ее движением настороженно, как зверь, а она между тем невозмутимо расстегивала его черный жилет. Дариус остался в одной сорочке. Рваной, промокшей, окровавленной…
