- Тогда откуда на ее руке синяк?
Лютольф коршуном нависает над нами, мрачнее тучи буравит глазами, а меня словно кипятком ошпаривает. Резко окатывает жаром до испарины.
Пару раз моргнув, замечаю на руке Стефании темное пятнышко размером с миндальный орешек. Успеваю выпрямиться, встретиться с укоряющим взглядом Марка и снова нагнуться в манеж.
Присматриваюсь, с облегчением слюнявлю палец и провожу по коже дочери.
- Красочки это… Стеша в мое отсутствие занималась рисованием.
К слову, малышка потихоньку начинает успокаиваться, переводит внимание с меня на нового мужчину. Лютольф ее интересует так, что Стефания полностью прекращает голосить и почти не моргая рассматривает Марка. Будто он инопланетянин и внезапно свалился с луны.
- Ладно. – Делает вид, что верит. Точно военный расправляет стать, гордо тянет подбородок и складывает руки за спину. – Как вам известно, я специализируюсь больше на делах финансовых и мои подзащитные крупные бизнесмены…
- Ворюги, - одними губами перебиваю Лютольфа.
Неслышно совсем, однако Марк улавливает слово, кривится в улыбке.
- С какой стороны отнестись, Анастасия Евгеньевна, - глаз с меня не сводит, сокращает расстояние между нами. – Но сейчас у меня особый случай. На кону стоит судьба малолетней девочки, и я должен быть убежден, что находится она в надежных руках.
- Я ее мать. Разве можно иначе?
- Практика показывает всякие варианты.
Напряженно вытягиваю губы уткой и таращусь на Марка. Огромных сил мне стоит не возмутиться, взирая на каменную физиономию Лютольфа.
Марк, кажется, тоже волнуется. Хотя нет. Марк всего лишь привык занимать сторону отъявленных взяточников, а они те еще личности. Теперь же возле Лютольфа две харизматичные дамочки, законопослушные. Первая постарше другая совсем маленькая. Но Марк по привычке во всем ищет подвох.
- Я несу ответственность за свою работу, поэтому, если не возражаете, немного осмотрюсь.
И если бы возражала, Марк не послушал. Нельзя удержать тайфун в спичечном коробке.
Адвокат разворачивается, прогулочным шагом обходит первую комнату, где ночует Стеша. Заглядывает в шкаф через стеклянную дверку, там в рамочках стоят наши с доченькой фотографии. В ящиках не роется, но просит показать игрушки, наличие средств по уходу, одежду.
- Марк Яковлевич, - демонстрирую срок годности на Стешином пюре, - с подобными экскурсиями к нам регулярно наведываются из органов опеки. Эта - не комната Стефании, а национальное достояние какое-то. И вы туда же…
- Я предупреждал, мои методы работы не всегда будут совпадать с вашим сценарием. Хороший производитель питания. Индейка? Убирайте. Достаточно. - Ревизорро на полставки замечает белую деревянную дверь. – Там что?
- Туда вам нельзя. Уж простите.
Шикаю на Лютольфа, тем самым разжигая его интерес троекратно. С неким азартом он огибает меня, оставляя за собой ветер. Мне же до стыда не хочется пускать Марка в свою опочивальню. Ничего криминального в ней нет, но…
- Вы приехали неожиданно, и я не подготовилась Марк Яковлевич. Повторюсь, вам нельзя.
Наперегонки бегу за Лютольфом, успеваю первой. Дыхание мое учащается, пульс стучит по венам. Я останавливаюсь у двери в спальню и преграждаю путь Марку.
- Скрываете что-то? – склоняется к моему лицу. Его воздух теплыми порывами щекочет кожу.
- Кажется, вы начинаете превышать полномочия Марк Яковлевич…
Господи. Как он близко. Непозволительно для общения мужчины и женщины после несколько часового знакомства. Напористый Марк по частицам крошит мое личное пространство без всякого зазрения совести. Возникает ощущение, что я на допросе в Гестапо.
