– Роймата!? Роймата, ответь! – неожиданно возникший внутри головы голос отдавал знакомым старческим дребезжанием. – Да что такое, тридцать пятый протуберанец! Роймата?
– На связи. Не ругайтесь, Пиисий, я потом сама техников поругаюсь.
Послышался повеселевший облегченный вздох, и Роймата сразу представила сидящего далеко на орбите, в своем любимом кресле, девяностолетнего улыбающегося старичка. Вахтенные пары сложились довольно причудливо – шестнадцатилетняя студентка, только недавно поступившая на ксенолингвистическое отделение университета и чуть не столетний старец-садовод, в прошлом макро-кибернетик, оказались наиболее подходящей ментальной связкой. У них сразу возникли теплые дружеские отношения, и Роймата уже не представляла, как она жила до сих пор, не зная этого веселого старичка.
– Да не Пиисий я, а Паисий, сколько раз тебе говорить! – Полного имени друга Роймата и не знала, а настоящее просто не помнила – и на вахте, и в свободное время правила предписывали называть друг друга только по позывным. Когда-то девушка, не разобравшись, определила для позывного свое настоящее имя, и с тех пор все так к ней и обращались. – Тебя шесть с половиной минут не было.
– Я же говорю, эти комбезы давно на свалку надо. И техников туда же.
– Роймата, хорошо, что они нас не слышат. А вот ты невнимательно меня слушаешь.
– Сколько раз я говорила, что я не Роймата, а Рой. Зови меня Рой!
– Хорощо, Рой. Но я нарушаю инструкции. Ведь нас слушают операторы, точность необходима.
– Я знаю, – девушка улыбнулась. – А что ты имеешь в виду? – Прокрутила ментально начало разговора. – Ааа! Исчез не только звук, но и картинка?
– Да. Мне даже на секунду показалось, что ты совсем в другом месте. В смысле находишься в другой точке на планете.
– Хмм?
– Вот тебе и «хмм». Сейчас операторы пытаются разобраться в чем дело.
– Это, наверное, из-за бури. Она влияет на оба иншмира, и на мой, и на твой. В смысле, на всю связку.
– Не знаю, не знаю. Ты чувствуешь, что бури нет?
– Ндаа?!
– Рой, перестань вкладывать в междометия сонмы смыслов. Дело в том, что буря прошла стороной. Она изначально шла в твою сторону, но потом вроде повернула. Связь с тобой пропала, но картинка иншмира была, да и аппаратура станции тебя видит. Ты довольно далеко забралась в заросли.
– Ого! – Роймата рассматривала полученную проекцию. – Мне теперь полкилометра обратно топать!
– Будь осторожна. И не говори мне, что за три года опасных форм жизни там не выявлено. Не выявлено, но они могут быть.
– Посмотри, Пи.. Паисий.
Слабая стыковка иншмиров – не портал все-таки! – позволяла передавать только малоформатные легкие голопроекции. Старик с удивлением разглядывал конструкцию из хаотично состыкованных сантехнических элементов, обвешенную колокольчиками. В идущую снизу к большому древнему унитазу трубу дули мультяшные губы. Конструкция задребезжала, но звук раздался на удивление мелодичный, губы переместились к другой торчащей трубке. Раздался тяжелый вой, рассыпался веселыми колокольчиками.
– Это что?! Тридцать шесть протуберанцев!
Снизу пошла картинка звукоряда, орбитальный квантоум сразу дописывал данные привычным кибернетику математическим языком. Старик замолчал.
– Это мой квантоум картинки нарисовал, а это самая прикольная. Тут что-то издает эти самые звуки. На слух как необычный ручеек, но после обработки я нашла несколько интересных соединений.
