Чем больше Сирена искала, тем меньше становилось оптимизма.
Одни были староваты, другие – призваны на станцию прямо из тюрьмы. Некоторые оказались наркоманками со стажем. У троих отобрали детей принудительно из-за регулярных запоев.
Среди оставшихся числились только совсем уж некрасивые – с ними точно не могло быть сходства. А если и представить себе, что ребенок пошел в папу, то... Какой симпатичный мужчина захочет глянуть на таких мышей?
Конечно, еще оставалась она – роковая Дарья.
"Дарья Арнаутская, – озвучила Сирена имя на карточке. – Что ты прячешь, Даша?"
Курсор кликнул на кнопку "Подробнее", и на экране появилась расширенная информация.
"Так, ты у нас юрист... занимала должность паспортистки. Угу. До переезда жила в городе Сочи, планета Земля... Так, что еще? Детей нет, судимостей нет, отклонений нет. Все достаточно скучно... Зато симпатичная".
С экрана смотрела молодая, привлекательная женщина: длинные русые волосы, большие зеленые глаза, аккуратные губки. Именно в таких и влюбляются.
"Так-так-так! А вот это уже интересно: закончила Академию изящных искусств", – Сирена задумчиво прижала палец к губам.
Оказывается, она была художницей. Может, ею и не работала, но образование точно получила. Стало быть, и талант имелся.
Что если она и есть та самая Мама?
14. Глава 14. Странный усач
Большую часть понедельника Сирена потратила на поиски Дарьи.
Ее не было ни в паспортном столе, ни по адресу регистрации, обозначенному в базе. Пришлось часами дежурить в различных закоулках, но результата это не принесло.
Впрочем, Сирена не припоминала, чтобы она хоть однажды видела это лицо.
Выбившись из сил, девушка осела недалеко от бара и достала из кармана подтаявший батончик. Через площадь ходили многие женщины из картотеки: Сирена с интересом изучала их походки, мимику, вслушивалась в голоса.
Конечно, она давно думала о том, чтобы отыскать маму в россыпи лиц. Когда-то Аква даже отрыла за комодом целую тетрадь, изрисованную портретами случайных теть. Одни – довольствовались скупым наброском, другие – выводились старательно, получив явно больше интереса.
Память хранила каждую зарисовку. Но Дарьи среди них не было.
У пивной лавки как обычно кто-то протирал штаны. Петрович с Артемом уже разошлись, но их места долго не простаивали – воздух сотрясал рыжеватый усач с добрыми глазами. Он каждый день наведывался в бар, чтобы потравить баек и, что странно, ни капли в рот не брал. Только мелочь из вазочки вылавливал – грыз орешки да семечки.
Имени этого мужчины Сирена не знала, так как собеседника его рядом не было. Никто к рассказчику не обращался и никак не называл.
Смешной был дядька. Вот только страшилки его уж больно приелись.
"Да ты знаешь, как эта дрянь фурычит паршиво? Может человека живого похоронить, а может запись не ту включить – вместо спокойствия одни вопросы у людей...
Вот, например, был у нас сварщик один. Матвеем звали. Хороший такой: спокойный, скрупулезный. Пил по праздникам. Электродов не воровал, – добавил бригадир с особым смаком.
Еще и насвистывал красиво так – любые песни лучше радио транслировал!
Так вот, заканчивали мы, значит, корвет очередной. Матвей песни соловьиные пел... Как обычно. И тут раз – как завопит: "Етить-колотить, руку обжег!"
Смотрим, а у него и впрямь ожог сильнейший: пальцы обуглились, не сгибаются даже.
