– О да. Тетя Алекс рассказывала, как ее буквально заставили вешаться тебе на шею, потому что ее папа отчаянно нуждался в деньгах, но поскольку мне ничего подобного не грозит, остается лишь улыбаться и флиртовать, с кем я только пожелаю. Папа твердил, что мое дело – вальсировать, попытаться усвоить обычаи света и оставаться скромной и приветливой. Мэри Роуз желает, чтобы я посмотрела все новые пьесы. Так что, если хорошенько поразмыслить, дядя Дуглас, по-моему, папа страстно мечтает о том, чтобы я вышла замуж и покинула родной дом не ранее тридцатилетнего возраста.
– Вполне возможно, – с улыбкой согласился Дуглас, решив про себя, что тоже вряд ли хотел бы видеть мужчину рядом со своей дочерью, если таковая когда-нибудь появится на свет.
– Бабушка Лидия говорит, чтобы я держала ухо востро, иначе окончу жизнь старой девой, как едва не окончила тетя Синджен. Все уверяет, что восемнадцать лет – лучший возраст для брака.
– Матушка, благослови ее Господь, с годами не меняется, – усмехнулся Дуглас. – Не волнуйся, Мегги, главное – ты развлечешься и побываешь на всех лондонских балах, а остальное пустяки.
В вечер бала у Рэнли Алекс, расправляя складки темно-розового шелкового платья, блаженно вздохнула:
– Я так рада, что линия талии наконец спустилась до положенной ей границы.
– С другой стороны, – заметил Дуглас, оглядывая жену, – тебе изумительно шел покрой ампир, тем более что он подчеркивал все твои достоинства.
Мегги не особенно удивилась обмену репликами, успев наслушаться подобных диалогов тетки и дяди. Мало того, она заметила, как пальцы Дугласа скользнули к плечу Алекс, помедлили… и рука снова упала.
Усадив дам в экипаж, дядя постучал по потолку и, когда карета тронулась, пояснил племяннице:
– Тебя примут со всем почетом, поскольку, честно говоря, никто не посмеет оскорбить мою родню. Кроме того, нас с Алекс любят в обществе, впрочем, как и твоего дядю Райдера и тетю Софи. Постарайся быть собой, моя чаровница, а если не поймешь, как вести себя в определенной ситуации, спроси Алекс или меня.
– Все это довольно страшно, – призналась Мегги. – И подозреваю, что здешние балы сильно отличаются от тех, что даются у нас, в Гленклоуз-он-Роуэн.
– Люди везде одинаковы, – утешала Алекс. – Только наряды и драгоценности здесь куда роскошнее.
– Некоторые просто идиоты, – констатировал Дуглас.
– А некоторые нет, – возразила Алекс. – Совсем как дома.
– Однако, – продолжал Дуглас, – как я уже говорил, если поступки какого-то мужчины тебе не понравятся, немедленно прикажи ему удалиться. Потом покажешь мне негодяя, и я потолкую с ним по-своему.
– Да, Дуглас умеет поставить человека на место, хотя давно уже не практиковался, – подтвердила Алекс.
Дуглас со вздохом скрестил руки на груди.
– Подумай, Алекс, еще несколько лет – и наши мальчики вылетят из гнезда и окажутся в Лондоне одни. Можешь себе представить, в какие только передряги они не попадут!
Алекс тихо застонала. Мегги весело хихикнула и закатила глаза при мысли о близнецах Джеймсе и Джейсоне, самых красивых из всех молодых людей, которых она знала. Можно себе представить, какой фурор они произведут в бальных залах и сколько дам будут падать в обморок от избытка чувств.
Лорд и леди Рэнли приветствовали гостей у подножия величественной лестницы, ведущей к предмету их радости и гордости – бальному залу, занимавшему весь второй этаж.
