Делаю шаг в сторону, выглядываю из-за его плеча.
Где такси?!
— Будешь делать вид, что меня здесь нет?
— Мужчина, — выдыхаю, выпуская привычное облачко пара изо рта. Как же холодно… Уверена, малышка не замёрзнет, но её щёчки уже зарумянились, — вы загораживаете мне обзор. Отойдите, пожалуйста.
— Садись, — вдруг говорит грозно, кивая на своего зверя. Почти такого же, как у его жены. За почти полтора года так и не поменял авто. Помню, как любит его… — Подвезу.
— Принимать помощь от незнакомца тёмной ночью? — выгибаю озадаченно бровь. Всё ещё пытаюсь отвязаться от него. — И садиться к нему в салон? Думаете, это умно?
— Лучше, чем делать вид, что меня не знаешь, Насть.
Моё имя из его уст вылетает так тепло, что я невольно сглатываю.
Стрела должна пронзить сердце, но я стойко прикрываю его металлическим щитом.
— Подумай о ребёнке. Заболеет — тебе же хуже.
Кусаю щёку изнутри.
Он прав. Но я не могу принять его помощь. Не после того, что он сделал.
Сжимаю в руках телефон. Открываю приложение с заказом машины, показываю ему. Благо водитель выехал из пробки, и время с десяти минут изменилось на три.
Тычу Волкову прямо в лицо.
— Ваша помощь мне не нужна. Видите? Водитель уже едет.
Он смотрит на экран беспристрастно, а затем поднимает свою ладонь. Проводит по экрану пальцем. И, ничуть не меняя тона, продолжает:
— Какая жалость. Я случайно отменил твой заказ.
Что?
Быстро смотрю в свой телефон.
«Заказ отменён. Укажите причину».
Поднимаю резко взгляд на Волкова, врубившего режим «что хочу, то и делаю, и вы все — мне здесь не указ».
Он опять портит мне жизнь!
— Так что, будешь и дальше мучить ребёнка, ждать такси или уже сядешь в тёплый салон?
Опять закусываю губу. Чувствую вкус крови.
Козёл.
Каким был, таким и остался.
— Надеюсь, вы избавите меня от своих разговоров, — цежу сквозь зубы. Понимаю, что ждать ещё одну машину — самоубийство. И, не дожидаясь, что он скажет, засовываю телефон в карман куртки и подхожу к задней двери. Сама открываю её и погружаюсь в тёплый салон, боясь дышать. Тут ведь всё им пропахло. Его одеколоном, запахом его тела.
Так и есть.
Хочется открыть окошко, чтобы проветрить, но боюсь, мышонка продует. Да и не для этого я согласилась сесть в тёплый салон. Из-за доченьки.
Сажаю к себе её на колени и невольно ищу взглядом детское кресло. У Гордея ведь есть ребёнок.
Но кресла не нахожу.
В багажнике? Или не возит в своей машине?
Мотаю головой. Неважно.
Крепче обнимаю Сонечку.
Слежу за тем, как Волков достаёт сигарету на улице и быстро курит.
Начал курить?..
Раньше он этого не делал.
Жизнь потрепала?
Выкурив половину сигареты, тушит её, выкидывая в мусорный бак неподалёку. Садится в салон и трогается с места. Даже не спрашивает адрес — уже сам знает, куда ехать.
Стараюсь не смотреть на него. Но знаю, что кидает на нас взгляды через зеркало заднего вида.
Сонечка на моих руках невольно засыпает.
— Почему не согласилась на работу? — вдруг спрашивает. Знала ведь, что так будет! — Из-за меня?
— Нет, — отвечаю коротко, наблюдая за сменяющимися пейзажами за окном. В какой-то момент мы встаём в пробку и едем уже не так активно. Как назло, время тянется. А тишина в салоне не задерживается.
— Деньги не нужны?
— Нет, мне хватает.
— Состоятельный жених? — усмехается. — Не муж. Кольца нет.
— Может быть, — отвечаю, уклоняясь. Хорошо, что он не видел мой паспорт. Там в графе «Дети» записана Сонечка. С его отчеством. Как и в свидетельстве о рождении.
