По мнению жителей Грейт-Бэя, это было логично. Они считали, что иммунитет Адди к холодной воде как-то связан с обстоятельствами ее рождения. Никто из них не задумывался, как такое вообще возможно.
И никто не задумывался, почему в сетях у Маркуса, мужа Мари, всегда оказывался самый крупный улов, почему рыбные косяки словно сами тянулись к нему и почему он никогда не оказывался на волоске от смерти, хотя другие каждый день рисковали жизнью и здоровьем. Все просто считали Маркуса превосходным рыбаком и прирожденным моряком. Мари тоже так считала – пока не родила Адди и не вспомнила старые предания.
Когда Адди было пять лет, к ним заглянул Джесс Стюарт. Адди играла на заднем дворе под выстиранными белыми простынями, развешанными матерью на веревке. Ей нравился их запах: от них веяло озерной свежестью. Десятилетний Джесс приподнял одну из простыней и посмотрел на девочку, сидящую под лучами летнего солнца.
– Я ждала тебя, – сказала Адди. Это был их первый разговор.
– Знаю, – ответил мальчик. – Я тоже тебя ждал. Пойдем порыбачим?
Девочка встала и взяла его за руку. Их ладони соприкоснулись, и маленькая Адди поняла, что проведет с этим мальчиком всю жизнь. Когда их пальцы впервые переплелись, показалось, что прошли годы, – целая жизнь промелькнула у нее перед глазами. В одно мгновение Адди увидела будущее – так у некоторых проносится вся жизнь в момент смерти. Она увидела велосипед, письма на столике в своей комнате, свадьбу среди снега. Увидела их сплетенные руки. Почувствовала любовь. Увидела ребенка в слезах. Услышала строгий предостерегающий женский голос. Увидела кричащих мужчин и услышала выстрел, который отозвался эхом в глубине души. А потом увидела озеро – большое, внушительное, успокаивающее. Девочка не знала, что и думать, ведь ей всего пять. Все произошло слишком быстро, в один миг.
И все. День снова стал обычным. Цикады стрекотали, как и раньше, солнце светило так же, небо было прежнего цвета – голубое, как яйцо малиновки. Но когда она посмотрела в глаза Джессу Стюарту, а он взглянул на нее в ответ, Адди поняла: что-то изменилось. Ведь они уже прожили вместе целую жизнь.
Хотя Адди тогда этого не знала и никогда не узнала, Джесс почувствовал то же самое – в тот миг, когда они впервые взялись за руки. Но перед его глазами пронеслись куда более тревожные картины, чем те, которые увидела маленькая девочка. Он выбросил их из головы и повел Адди в жизнь, уготованную им судьбой.
Мари заметила, что происходит между двумя детьми, и ничуть не удивилась, когда в первое школьное утро Адди открыла дверь и обнаружила там Джесса Стюарта – умытого и готового к торжественному дню. Его всегда непослушные волосы были аккуратно причесаны.
– Я решил проводить Адди в школу, – заявил мальчик. – Помогу ей освоиться, объясню, что к чему. А после уроков приведу домой.
Мари скрестила руки на груди, прищурилась и смерила мальчика взглядом с головы до ног.
– Все будет хорошо, миссис Кассатт, – заверил Джесс. – Я присмотрю за ней.
Мари вспомнила утро рождения Адди: именно Джесс тогда нашел ее. Она кивнула, понимая, что бессильна перед маховиком судьбы, запущенным в тот день пять лет назад [4].
– Только после школы сразу домой, слышишь? – предупредила его Мари, погрозив пальцем. – Я не хочу волноваться за вас.
Но, наблюдая, как ее дочь идет по дорожке рука об руку с Джессом Стюартом, Мари поняла: ей нечего бояться.
