– Добрый вечер, фройляйн, – елейно произнес нежданный гость, и стало ясно, что этот человек – немец.
– Я сомневаюсь, что он будет для вас таким уж добрым. Закрыто, – грубо отозвалась Лилиан и подошла к гостям, не скрывая желания немедленно выпроводить их вон.
– Мы не хотим пить или есть, – сказал очкарик.
– А чего же вам тогда требуется? – опешила хозяйка харчевни.
– Что и вашему другу, доктору Джонсу. Надеюсь, вы не успели загнать ему одну занятную вещицу?
– А вы, надо полагать, дадите куда больше? – спросила Лилиан с вызовом, которого немец не заметил.
– Ну, разумеется, – почти пропел он, а женщина выпустила дым от сигареты ему прямо в лицо, вызвав приступ кашля. Откашлявшись, очкарик уточнил: – Значит, эта вещь все еще в вашем распоряжении?
– Нет. Впрочем… Скажем так: вам не стоит о ней беспокоиться.
Лилиан отошла подальше от малоприятного человека и встала за стойку. Трое из нежданных гостей, как привязанные, двинулись вслед за ней, двое остались на месте.
– Выпить не хотите? – предложила она, чувствуя неладное.
– У вас гаснет огонь, – произнес очкарик тоном человека, не употребляющего спиртное и мясное, и твердо продолжил по существу. – Где реликвия? Отвечать немедленно.
– Я не знаю, что вы за фрукты и с какого дерева свалились, только в моем заведении никто не указывает мне, что делать и что не делать.
– Фройляйн, редкий человек отказывается сказать мне всю правду, – похвастал гость и вынул из очага раскаленную кочергу. Кочерга была нетяжелой, но сочетание щуплого, интеллигентного на вид мужчины и явного орудия пытки так изумило Лилиан, что она не заметила, как в тыл забрался один из азиатов, который мигом вывернул ей руки назад.
– Отвали, – рявкнула женщина, да только напрасно: очкарик уже приближался с раскаленной кочергой в руке и сладкой улыбкой на физиономии. Поэтому она резко сменила тактику, залепетав:
– Полный порядок, партайгеноссе. Я буду благоразумна, вам понравится.
– Это время прошло, – со скорбью в голосе заявил немец.
– Я точно все расскажу и покажу.
– Я знаю, что вы покажете, – не стал отрицать немец, медленно приближая покрасневший чугун к лицу женщины.
И в тот момент, когда сердце Лилиан подпрыгивало, казалось, до самых зубов, в глазах потемнело, а душа уже смотрела на происходящее со стороны, щелкнул кнут – и раскаленная железяка вылетела из рук мучителя. Прямо на штору, которая сразу занялась огнем.
Перед отвратительными гостями стоял Индиана Джонс с укороченным «М-1917» в руке.
– Я хорошо владею этой штуковиной с семнадцати лет, – спокойно предупредил он, и дуло его револьвера пристально посмотрело в живот очкарика. – Господа, стыдно, отпустите даму.
Очередь разорвала воздух над задницей археолога в то мгновение, когда он прыгал через стойку. Доктор Джонс обладал отменной реакцией и успел заметить пистолет-пулемет, возникший из плаща второго немца.
Посетители ресторана разом кинулись на пол, принялись расползаться кто-куда под стульями и столами.
Следующая очередь перекрошила все стеклянное, что на стойке имелось. Улучив момент, Индиана привстал из-за деревянного укрытия и метким выстрелом срезал немца. Но тут же угодил под обстрел другого боевика. Пули прошивали стойку, как картонный коробок. Профессор кувыркнулся, чтобы укрыться за столбом, придерживающим потолок.
Теперь очереди безуспешно лущили толстый брус. Впрочем, археолог открылся азиату с винтовкой, который уже с первого выстрела чуть не продырявил профессора. «М-1917» ударил пулей по карнизу, горящая штора упала и накрыла противника, который, осознав собственные проблемы, стал с воем носиться по залу. Не давая передышки, на Индиану сбоку бросился другой азиат, однако Лилиан, проползавшая мимо с горящей головешкой, привстала и огрела его по голове. После этой маленькой победы, случилась большая неприятность. Полки с бутылками, а также с загадочным ларцом, рухнули, изгрызенные огнем и пулями.
