– Дорогая Елена Михайловна, мне его реакция совсем не интересна. Пусть делает, что хочет!
– Он же пообещал устроить вам, как было сказано, весёлую жизнь, напомнив про своего знакомого Ветчинникова в Облздраве!
– Пусть попытается. Мои боялки отбоялись уже давно, поэтому, когда он что-то начнёт делать, тогда и буду предметно думать. Сейчас и без этого хама у меня есть чем озаботиться.
– Вы что, не понимаете, что после такой жалобы ваши шансы стать нашим главврачом могут существенно снизиться? – с явной тревогой спрашивает она.
– Для начала скажите мне: вы-то такой вариант одобряете?
– Как я могу его не одобрить, если десять лет назад видела, как доктор Елизов начинал здесь свою работу. Только нельзя забывать про Кирилла Сергеевича. Насколько я понимаю, на пенсию он не собирается.
– Елена Михайловна… – укоризненно начинаю я. – Ну неужели вы могли представить, что я не подумаю о своём практически названном отце и не учту его пожелания. Для себя я решил: какую должность он себе выберет, та у него и будет. Мне бы не хотелось остаться без его советов и наставлений. Для меня это очень многое значит и в моей деятельности, и в моей жизни.
– С удовольствием бы обрадовалась таким вашим словам, но, к сожалению, они часто серьёзно расходятся с вашим поведением. Уж больно вы… самостоятельный.
– Знаете, Елена Михайловна, готов согласиться с вами, но вы ведь не сможете отрицать, что за все последствия своей, как вы сказали, самостоятельности всегда несу ответственность только я сам. Сам же и разруливаю какие-то возникшие трудности, не обращаясь к кому-то за помощью. Так ведь?
– С этим трудно не согласиться. Вы как стали однажды волком-одиночкой, так им и остаётесь, – жёстко констатирует Шитова, сопровождая свои слова осуждающим взглядом.
– Значит, такая у меня судьба, – замечаю философски. – Однако я опять приглашу вас согласиться с тем, что при своём действительно очень непростом характере – а именно из-за него у меня развилась такая самостоятельность – я прилагаю все усилия, чтобы это доставляло как можно меньше хлопот окружающим.
– И с этим я согласна, – вздыхает она, – но ведь вы сами себе усложняете жизнь тем, как живёте. А ваши друзья, которым вы не безразличны, я уж не говорю про Ваню, смотрят на вас и переживают. И это ведь так!
– Увы… И все-таки вернёмся к первой теме, – подписываю выписку и подаю бумаги Старшей. – Елена Михайловна, я попрошу вас проводить Шевцова, и, пожалуйста, не вступайте с ним в дискуссии.
* * *
Выпроводив Шевцова, поднимаюсь на второй этаж к Главному, чтобы доложить об очередном своём резком шаге. Я догадываюсь, что меня ждёт критика, но в своей правоте уверен и поэтому переживу.
– Очень всё это не вовремя… – бормочет про себя Кирилл Сергеевич, выслушав мой доклад с той же аргументацией, которую я приводил Шитовой. – Ты же помнишь, как ко мне обращался этот Ветчинников. А если наш бывший пациент действительно позвонит своему приятелю или напишет на тебя жалобу?
– Да пусть пишет, – отвечаю я со всем спокойствием. – Честно говоря, я не уверен, что он приятельствует с зампредом. Скорее всего, там какие-то дальние связи – кто-то через кого-то. Ну пожурят меня в Облздраве…
– Журить-то будут не тебя, а меня, – резонно замечает Главный. – Я же сегодня являюсь руководителем, а значит, отвечаю за каждого своего сотрудника и за его действия.
– А вот тут есть о чём поговорить, – уже совершенно серьёзно возражаю я. – Мы тут с нашими единомышленниками из ближнего круга немного посовещались и пришли к выводу: вам пока ездить в Облздрав незачем. Вместо вас туда буду ездить я.
