– Ладно. Сами разбирайтесь! Ох, и попадет мне за тебя, Тимофеева!
Я спрятала победную улыбку! Минус три дня! Но на душе стало тоскливо.
– Не попадет! – попыталась успокоить добрую женщину.
– Вот проснется, и устроит мне утро стрелецкой казни!
– А он спит?
– Спит. Всю ночь простоял за операционным столом. На него даже смотреть было страшно! Как был, так и уснул!
Стало стыдно, что я думала, что Стасиков всю ночь отмечал праздник со своими коллегами. С Олечкой.
– В ординаторской? – вырвалось прежде, чем успела подумать! Вот какая мне разница, где он спит!
– Что он там забыл?! В самой крайней палате, у мужчин. Там кровать за дверью. Так ее стараюсь никогда не занимать. Вот там и спит. В палате его никто искать не будет! Из этих, непонятливых! Работали бы так, как глазки строят!
Совсем стало неловко за свои мысли. Антонина Федоровна сделала перевязку, похвалив, что я надела компрессионные чулки, и сокрушалась, что у меня после пластыря остаются синяки.
Со смешанным чувством возвращалась в палату. Даже по сторонам не смотрела! Поэтому вздрогнула, когда услышала совсем рядом:
– Валь!
Перед палатой стоял муж.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
