Теперь мне хотелось лишь отключиться, проспать желательно часов десять, не меньше. Я стянула свитер, джинсы, в одном белье зашла в ванную, как вдруг внезапно зазвучавшая звонкая мелодия входящего вызова заставила меня вздрогнуть от неожиданности. Пришлось отвечать, так как звонок мог быть важным.
- Слушаю, - меня насторожило то, что на экране отобразился номер моего коллеги, акушера - гинеколога. С чего бы ему мне звонить, если я буквально недавно уехала из клиники.
- Злата Романовна, у вас Третьякова рожает. Воды отошли дома...
- Вот черт!!! - выругалась я. Сон как рукой сняло.
Тут же выключила воду, кинулась обратно в комнату и, поставив вызов на громкую связь, принялась очень быстро одеваться.
Параллельно слушала отчет коллеги о состоянии моей пациентки. Третьякова - супруга довольно известного политика, пришла в наш центр заключать контракт на роды с другим врачом, но, к сожалению, у него в то время начались серьезные проблемы со здоровьем, поэтому клиентке предложили вести беременность у меня. Соответственно, в контракте она указала меня, как врача, с которым хотела бы рожать.
Особых проблем я у нее не замечала, все обследования проводились вовремя, назначения были по плану. И тут после звонка коллеги меня как будто водой ледяной окатили: у пациентки отошли воды на седьмом месяце, стремительное раскрытие шейки матки, пролонгация беременности невозможна.
Как я домчалась до клиники, игнорируя светофоры, отдельная история. Быстро переоделась, провела все необходимые манипуляции и спустилась в родзал. Юлия уже корчилась от боли на кушетке, хныкала, просила сделать ей кесарево, но проведя осмотр я поняла, что головка плода уже опустилась, ни о каком оперативном вмешательстве речи не шло.
Попыталась успокоить пациентку, дала указания коллеге из бригады поставить аппарат КТГ, чтобы оценить сердцебиение плода, отслеживать состояние. Не понимала, отчего меня внутри буквально трясет и жутко колотится сердце. Ничего критичного не происходило. Да, роды раньше срока, но семимесячные малыши рождаются вполне жизнеспособными, у нас в центре есть отличное отделение для недоношенных, где профессиональные, грамотные неонатологи. Все должно пройти хорошо.
Несмотря на попытки успокоиться, делать все согласно протоколу, мое состояние становилось все хуже. Видимо сказывалось еще и перенапряжение, недосып, но я постаралась взять себя в руки, даже улыбалась пациентке.
Глянув на аппарат КТГ поняла, что сердцебиение плода становится все реже и вот тут у меня в глазах помутнело. Теперь становилось ясно - вероятнее всего плод испытывает кислородное голодание, по всем признакам диагностировалась гипоксия. Еще раз проверила раскрытие матки, оно было практически полным, можно тужиться, вот только схватки стали слабее, и вдобавок никаких сил у роженицы не осталось. Юлия совершенно меня не слушала, хныкала, мотала головой, кричала, что подаст на нас в суд, если с ребенком что-то случится.
Пришлось в срочном порядке колоть ей один из препаратов, чтобы хоть как-то помочь и простимулировать родовую деятельность.
На меня впервые накатили неизвестное ранее отчаяние и самый настоящий страх. Такого не было ни в одних родах... Мне захотелось срочно позвонить Михаилу Владимировичу, проконсультироваться, но при этом у меня было четкое осознание бесполезности затеи. Во-первых, у Чарушина сегодня выходной и он, вероятнее всего, проводит его по традиции за городом, во-вторых по пациентке у него никакой информации, на расстоянии он сможет разве что по препаратам помочь, подсказать.
