Запись на флешке, которую оставила Мария, была не такой уж маленькой, то есть вполне достаточной, чтобы понять суть, не содержание.
Чем больше Артём погружался в записи, тем больше он понимал, что случай непростой. То есть все случаи по-своему непростые, и как пойдёт терапия, почти никогда нельзя спрограммировать точно так, как хотелось бы, но здесь, судя по материалам, явных признаков серьёзных отклонений со стороны Лили он не видел.
Кир втягивал Лилю в какую-то схему, что ли. Параллельно играл на её чувствах, хорошо понимая, что она одинока, не влюблена, и если поднажать, то можно завладеть её эмоциями. Она была открыта для отношений, она их искала, но такие, какие ей ещё не встречались ранее. Кир нащупал её идеал и делал всё, чтобы ему соответствовать.
Странный, кстати, идеал. Ей нравились рисковые, безответственные типчики, антисоциального направления без определённого рода занятий. Широкое поле деятельности для какого-нибудь афериста, умеющего складно писать и давать волю фантазии.
Артём почему-то ей не верил. Иногда складывалось впечатление, что она наталкивала или подсказывала Киру, что надо писать, чтобы её это заводило. И тот старался. Они переписывались по нескольку часов в день. То есть Кир располагал огромным количеством свободного времени, что для нормального мужика не так-то и нормально. Ни он ни она не спрашивали друг друга, чем занимаются в реальной жизни. Но то, что они были привязаны к друг другу этой перепиской оставалось фактом. Неделю за неделей каждый день.
В один прекрасный момент, она поняла, что ей мало виртуального общения, ей захотелось большего – увидеть его в офф-лайне, возможно, даже пойти на физический контакт, и всё закончилось.
Вариантов было множество, почему он исчез, и главный аргумент, конечно, сводился к тому, что он не тот, за кого себя выдавал. Кир мог быть и женщиной, почему нет. Мог быть взрослым мужчиной, инвалидом, преступником, женатым многодетным отцом, развлекающимся в свободное время от семейных забот.
– Как она себя чувствует и что говорит? – спросил Артём Маргариту, которая зашла к нему в кабинет после утреннего обхода пациентов.
– Немного закрыта и не очень приветлива. Скорее всего, не понимает, как она здесь оказалась.
– Мне так кажется, как раз всё отлично понимает.
Артём заметил камушек на левом веке Маргариты.
Он видел, как она старалась выглядеть привлекательной и какие титанические усилия тратила на то, чтобы поймать его внимание, как женщина. Доктор-то холостой!
Маргарита была миловидной, не лишённой привлекательности, старалась на работе и была исключительно внимательна к пациентам, но служебный роман не входил в планы Артёма Викентьевича, более того, он был категорическим противником любых личных отношений, выходивших за рамки полномочий сотрудника.
Тоже самое можно было сказать и о его взгляде на эту проблему с пациентками. Влюблявшихся в него женщин после чуть ли не первого приёма, было более, чем достаточно независимо от их возраста. Некоторые признавались прямо в кабинете, некоторые забрасывали его электронными письмами, некоторые месяцами, а то и годами ходили на терапию. Но Артёму всегда удавалось безболезненно проходить по краю и направлять поток чувств в более правильное для них же направление.
