И вдруг одно неверное движение, обычные посиделки, которых в нашей квартире было великое множество, одно случайно брошенное слово, усмешка судьбы и я в другом доме, в другой жизни. И на выбор у меня – либо съёмки в порно, либо удовлетворение похоти старого борова. Как так могло получиться? Как?!
Всего лишь за пару часов решилось и в корне изменилось то, что было накоплено годами и планировалось на года вперёд. Какая невероятная подмена декораций и ролей.
Как можно было ставить меня на кон? Насколько нужно было быть уверенным в своей комбинации… Это должна была быть самая сильная и непоколебимая – абсолютный флешрояль из главных карт, а не его жалкое каре из валетов. Да и сама мысль – поставить на кон дочь… Это же противоестественно всем законам природы, и самому главному закону семьи – священному закону любви отца к дочери.
К чёрту его… пошло всё к чёрту. Что сделано, то сделано. Какой сейчас смысл об этом рассуждать? Нужно строить новую жизнь, свою собственную, в которой только я буду решать – что мне делать со мной и как.
Я должна бороться, я должна сделать выбор. И выбор очевиден.
Согласившись на условия Давида, я буду действовать во имя святой цели – своего спасения, во имя того, чтобы перечеркнуть свой прежний обветшавший мир и выстроить на его руинах нечто более прочное и совершенное. С таким подходом моя совесть и сны никогда не посмеют меня в чём-либо упрекнуть.
А, если остаться с Жорой, то это выльется в бесцельные, бессмысленные недолгие омерзительные утехи, результатом которых неизбежно станет смерть – моя или его. И что? Кому это нужно? Мне точно нет.
А значит решено. Неделю я как-нибудь выдержу. Получу свои деньги и прощай ненавистная Москва и ублюдские люди, смысл бытия которых – деньги, деньги, деньги… власть, похоть и жратва. Ненавижу.
Спокойной ночи, Кристина.
И я заснула.
* * *
Утром меня разбудил уже «полюбившийся» лязг ключа.
Давид принёс завтрак. Спасибо, милый.
– Доброе утро, лежебока, – приветливо защебетал он.
Вот же дьявол во плоти. И как ему так удаётся – искусно перепрыгивать от любви к ненависти, от радости к раздражению, от похоти к презрению.
И в каждом состоянии он весьма органичен. Что ты за человек такой…
– Доброе, – хмуро ответила я. Не столько оттого, что мне неприятен был он, сколько оттого, что просто не выспалась. И, Господи, как же я не люблю, когда меня видят только-только спросонья. Я всё-таки леди, а леди прекрасны всегда, никто и никогда не должен видеть их в ином виде или состоянии.
– Ну что, – тут же перешёл к сути Давид, – ты подумала?
– Подумала.
– И каков будет вердикт?
– Мне всё это очень не нравится, я прям сильно против всего этого, ты долбанный извращенец.
– Да или нет? – невозмутимо уточнил он.
– Да… – выдохнула я.
– Отлично! – он заметно оживился. – Знаешь, я как-то особо и не сомневался в твоём здравомыслии. Но учти моя дорогая – всё будет серьёзно. Это мой проект и он будет точно таким, каким я его хочу видеть. Будешь проявлять строптивость или непослушание – верну тебя к папке. Но не к твоему.
– Я понимаю, – кажется меня уже сложно было чем-то удивить.
– Достойно выдержишь неделю – поедешь домой с достойной вип-карточкой. Будешь стараться – получишь и премию. Всё в твоих руках.
Он сел рядом на кровать. Сердце моё предательски заколыхалось.
– Я уверен, со временем ты распробуешь удовольствие от новых возможностей своего тела и души. И время, проведённое вместе, в дальнейшем будешь вспоминать с ностальгией.
