Вот поэтому-то я и могла бы съездить вместе с Дашкой в больницу к Никите и еще, куда бы то ни было.
«Ладно, – решила я, – завтра я с ней разберусь».
Взяв в руки сборник детективов, я вдруг поняла, что читать не могу. Взвинтив себя походом к подруге-авантюристке, я была уже не способна воспринимать печатный текст. Поэтому, поворочавшись с часок в кровати, отбыла к Морфею вслед за мужем.
***
Естественно, что проспала я до полудня. Вот всегда удивляюсь: если нужно рано встать, то обязательно всю ночь будешь вертеться, уснешь лишь под утро и встанешь совершенно разбитым…
…Судя по абсолютной тишине в доме, я поняла, что Димка ушел на работу. Надо же! Я даже не услышала, как он гремел ключами. Несмотря на то, что муженек всегда это делает удивительно громко и, как я подозреваю, не столько из-за неловкости или забывчивости, сколько из элементарной вредности: я, мол, уже на работу, а ты все еще дрыхнешь! Несправедливость, однако! Но сейчас мы это исправим! Ключики уроним или дверью скрипнем, как следует… Наверное, именно поэтому Димка не всегда гасит по утрам в коридоре свет, который светит мне в глаза, и мне приходится срочно переворачиваться на другой бок…
Вслед за невеселыми размышлениями по поводу проделок муженька, накатили вчерашние обиды и на Дашку Слепянскую… Мигом вскочив с постели, я порысила к телефону. Набрала номер Дарьи и приготовилась дожидаться, пока та проснется. Но трубку на удивление взяли сразу.
– Алло. – Немного тягучий басок Никиты заставил меня вздрогнуть.
– Никит, это ты?!
– А что, есть повод сомневаться? – Никита хохотнул. – Да я это, Янка, я, привет! Как дела?
– А ты разве не в больнице?
– Опа!
Возникла небольшая пауза. Наше совместное удивление росло с каждой секундой.
Наконец Никита первым прервал неловкое молчание:
– А почему я должен быть в больнице? С какой-то стати? Что с тобой, дорогая? Ты вчера насмотрелась ужастиков? – пытался отшутиться Никита, но чувствовалось, что ему немного не по себе от моих странных вопросов.
– Да погоди ты смеяться, – я тоже еще не полностью пришла в себя. – Мне Дашка вчера вечером сказала, что ты попал в больницу, еще денег заняла тебе на срочную операцию. Я вчера бегала уже почти ночью, относила ей… А где она сама-то? Ну-ка дай ей трубку. Я с ней побеседую!
– Тэ-а-ак… Больница, говоришь… Что за черт. – Даже телефонный провод смог передать волнение, охватившее Никиту. Он явно был в замешательстве. Тон его уже не был таким насмешливо уверенным. – Понимаешь, Ян. Дело в том, что я час назад вернулся из командировки, а дома никого нет – ни детей, ни Дарьи. Янка! Дуй ко мне! Сейчас же! Я жду!
Уловив в голосе Никиты металлические нотки, я решила пока не идти в атаку. И, что называется, сменила гнев на милость:
– Ладно-ладно. Ты только не волнуйся так. Уже бегу.
Похоже, мужик был не в материале. Неужели Никитка рогоносец? Ай да Дашка! А что? Бывают истории и похлеще. Чужая душа, как говорится, потемки…
Через несколько минут я бодро топала по знакомому маршруту. Осеннее солнце светило, хотя уже не грело, поэтому оставалось лишь радоваться тому, что хотя бы видишь, куда можно ступать, а куда лучше не надо: словно грибы после летнего дождя, повсюду выросли «кучки» экскриментов милых домашних питомцев, а кое-где, как бы в виде «эксклюзивов» – гигантские «визитные карточки» бомжей.
***
Никита, открывший дверь, был бледным и осунувшимся. Хотя я давно его не видела, да и командировки обычно никого не красят… Я заметила, что трехдневная щетина придавала его лицу какой-то нездоровый вид.
