– Ты уходишь? – поднимаясь на ноги, спросила Рейн-Мари у Армана, и он обнял ее за талию:
– Ненадолго.
– Я оставлю свечку в окне, – пообещала она и увидела улыбку на его лице.
Рейн-Мари проводила взглядом мужа и зятя, шагающих по деревенскому лугу. Поначалу она думала, что они идут в бистро выпить перед сном, но они повернули направо. На свет в доме Клары.
Потом Рейн-Мари услышала, как они постучались в дверь. Тихий-тихий настойчивый стук.
– Вы ему сказали?
Клара перевела взгляд с Гамаша на Жана Ги.
Она была багровой. Лицо у нее заливалось краской, словно она упала на одну из своих палитр. Пурпур с пятнами фиолетового диоксазинового расползался вверх от шеи.
– Это личное. То, что я вам рассказала.
– Вы просили моей помощи, Клара.
– Нет, не просила. Напротив, я просила, чтобы вы мне не помогали. Я сама разберусь. Это моя жизнь. Моя проблема, а не ваша. Вы думаете, что любая незамужняя женщина испытывает стресс? Я что, стала проблемой, которую нужно разрешить? Слабая женщина, нуждающаяся в помощи? Да? Великий человек вмешивается, чтобы обо всем позаботиться. Вы пришли сказать, чтобы я не забивала свою хорошенькую маленькую головку глупыми мыслями?
Даже у Мирны расширились глаза при таком описании головы Клары.
– Постойте… – начал Бовуар, тоже побагровев, но Гамаш положил ладонь на его руку.
– Нет, это вы постойте, – рявкнула Клара, поворачиваясь к Бовуару, и Мирна взяла ее за руку мягко, но уверенно.
– Прошу прощения, если я вас неправильно понял, – сказал Гамаш с озадаченным видом. – Мне показалось, что сегодня утром вы просили меня о помощи. Зачем иначе вы бы стали ко мне обращаться?
Вот оно. Простая истина.
Арман Гамаш был ее другом. Но с Рейн-Мари она сдружилась ближе. Другие жители деревни были друзьями с большим стажем. А Мирна вообще была ее лучшей подругой.
Почему же каждое утро она поднималась на холм и садилась на скамью рядом с Гамашем? И в конечном счете сняла с себя груз? Переложила на его плечи?
– Вы ошиблись, – ответила Клара, пока пурпурный цвет распространялся по коже головы, заползая в волосы. – Если вам скучно в деревне, старший инспектор, то найдите чью-нибудь еще частную жизнь и начинайте ее препарировать.
Даже Бовуар, услышав это, раскрыл рот, настолько потрясенный, что растерял все слова. Наконец он нашел их:
– Скучно? Скучно? Да вы хоть понимаете, что он вам предлагает? От чего он отказывается? Что за эгоистич…
– Жан Ги! Хватит.
Все четверо замолчали, возмущенно глядя друг на друга.
– Извините, – сказал Гамаш и отвесил Кларе легкий поклон. – Я ошибся. Жан Ги…
Бовуар поспешил за Гамашем, который широкими шагами устремился от дома Клары к бистро. Очутившись там, Гамаш заказал себе коньяк, а Бовуар – колу.
Жан Ги присмотрелся к тестю. И постепенно до него дошло, что Гамаш вовсе не злится. Он совершенно не обижен тем, что Клара отвергла его предложение помочь и даже оскорбила его.
Наблюдая, как шеф попивает коньяк, уставившись в пространство, Бовуар понял, что единственное чувство, которое испытывает сейчас Арман Гамаш, – это облегчение.
