– Меня на неё толкнули.
– И ты её ударил в живот? Так?
– Я ногу выставил просто, чтобы с ней не столкнуться.
– В смысле?
– Меня заставили. – Я почувствовал, что невольно краснею.
Класс загудел. Быки ухмылялись, знали, твари, что я их не выдам.
– Ты что – предмет какой-то? А если бы тебе сказали из окна выпрыгнуть, ты бы пошёл прыгать.
– Нет.
– Я твоих родителей вызываю, будем с ними разбираться. И родители Марины тоже желают с тобой переговорить.
Ещё чего не хватало. Родителей! Значит – маму. Будет скандал. Меня всего исколошматили, предали, вывалили в грязи и мне же ещё больше всех и достанется. Справедливо? Да пошло оно всё в шизду!
– Ты чего молчишь? – я напрямую обратился к Якушкиной. – Ты же видела, как дело было.
Якушкина молчала. Никогда раньше она, когда над ней смеялись, не жаловалась, а тут несчастный случай и она на меня такую бочку покатила.
– Кашин! Ты заканчивай тут бедную девочку запугивать. Я тебе этого не позволю.
– Муж с женой не поладили, – прыснул в кулак Никита Володин. За ним смешочки-смехуёчки прокатились по всему классу.
– Можешь объяснить своё поведение?
– Я уже всё объяснил.
– А ты знаешь, что, если с ней что-то случилось, твои родители бы всю жизнь ей платили? Это настолько мерзко, что я даже не знаю. И тебе даже в голову не пришло извиниться.
Еще чего – было бы за что извиняться. Закончилось тем, что родителей моих всё же вызвали и в дневник занесли грозное замечание. Всё обошлось, мама никуда не пошла и вся история, вскоре утратив актуальность, забылась, заваленная хламом других повседневных происшествий.
Глава 7. Как правильно дружить
Федя Викторов имел свою тусовку, в которую входил Борис Кирилов, по прозвищу Культяпкин, получивший её за свою костлявую неуклюжесть; Лёха Пончик – ушастый, блондинчик, весёлый и неумный; Никиша Гришко (враждовавший с Пончиком), полноватый такой, с заострённым, вздёрнутым носом летучей мыши (у него был старший брат, учившейся на два класса старше), и Стасик, тот который пожаловался и тот которого бычки презрительно оставили в покое. Иногда, после школы, к их компании присоединялся и я. Занимались мы с ними всякой фигнёй – типа игры в снежки, пересказами виденных нами видеофильмов и рассказами страшных историй, в которых приоритет принадлежал мне. Ещё они все покуривали, что тоже их сближало, а меня поначалу держало на расстоянии.
Вокруг школы стояли такие огромные каменные вазы, в которых каждую весну высаживали цветы – тюльпаны и табак, которые там не росли по причине использования ваз под нужды больших пепельниц. Вандалы. Что с нас – диких школьников, взять?
Дело было в декабре, перед самыми новогодними каникулами. Уроки кончились и я, выйдя на улицу, заметил компанию Феди, облюбовавшую одну из ваз. Они стояли группкой и дымили, передавая друг другу одну сигарету на всех. Я к ним подошёл не для того, чтобы покурить, а для того, чтобы пообщаться. В школе я с ними общался мало, своих забот с бычатами хватало.
– Оставив мотоцикл на стоянке, он зашёл в магазин самообслуживания, типа нашего универсама, – рассказывал Никиша сюжет вчера просмотренного-подсмотренного им видеофильма, – из-под плаща достал помповое ружьё и давай палить по покупателям. Стреляет и орёт: "Я герой нового мира! Смерть свиньям!".
– Ничего он «смерть свиньям» не орал, – вставил Стасик.
Никиша, которого иногда называли Гриня, беззлобно скосив на Стасика глаз, продолжил:
