– Вот, держи, – сказала Кэтрин.
– Что это?
– Будешь на нее опираться.
Двигаясь как во сне, он взял предмет, который она ему протянула. Это была сломанная ветка с рогатиной на конце. Морис растерянно уставился на нее.
– Вот так, – Кэтрин показала, как подпереть рогатиной подмышку.
Он оперся на ветку и убедился, что та выдерживает его вес. Кэтрин помогла Томми встать. Морис пошел за сестрой, спотыкаясь и еле держась на ногах на каменистой почве. Слабый свет фары остался позади. Падая, он всякий раз норовил свернуться калачиком и заснуть. Кэтрин поднимала его и тащила дальше за собой. Даже ущипнула пару раз. Будь рядом отец, ей бы досталось. Морис все ему потом расскажет.
– Мы здесь. Пришли.
Морис не понимал, о чем речь. Они стояли у края уступа на границе света и тьмы. Длинный участок гравия вперемешку с почвой и корнями поднимался вверх на восемь футов, отделяя реку от леса. Вверху росли деревья. Прямо перед ними было повалившееся большое дерево; упало поверх другого, и корни задрались вверх.
– Сюда, – сказала Кэтрин и указала на хитросплетение корней.
– Куда?
– Смотри.
Она шагнула вперед и исчезла в темноте.
Морис растерянно моргнул и подошел ближе, опираясь на самодельный посох. И увидел что-то вроде пещеры между корней.
Оттуда вышла Кэтрин.
– Иди сначала ты.
Опираясь на посох, он переступил через небольшой ров с бегущей водой и нырнул под корни. Внезапно дождь перестал барабанить по затылку; проход сузился, и он вынужден был опуститься на колени. В тесном пространстве палка была уже не нужна, и он оставил ее позади. Ползти на четвереньках из-за ноги было очень больно – попробовал и больше уже не пытался; лег на живот, перевернулся на здоровый бок и стал подтягиваться на руках. В глаза лезли тонкие корни, а может, паутина, но ему было все равно: он слишком устал и вымотался.
Нащупав впереди стену из сухой земли вперемешку с мелкими камушками, он неуверенно сел. Потолок был высоким, можно выпрямиться и прислониться к стене. За спиной зашуршали сухие листья. Оттого, что он полз и подтягивался, сильно заболела нога.
– Морис?
Голос Кэтрин раздался прямо над ухом.
– Дальше прохода нет, – ответил он.
Кто-то закряхтел в темноте. Его коснулась рука, холодная, как кусок сырого мяса, и он ее схватил. Догадался, что это Томми. От брата пахло кислятиной.
– Эй, осторожно, нога! – Кто-то из них сильно его толкнул.
– Прости.
Кэтрин накрыла его одеялом. Он потянул за край, пытаясь забрать себе часть одеяла, которая по праву ему принадлежала.
Без одеяла дети умерли бы хоть на открытом воздухе, хоть в готовой могиле среди корней, которую Кэтрин им нашла. Перед тем как забраться в нору, она еще раз как можно тщательнее отжала одеяло и теперь укутала им плечи и спины братьев. В машине, к недовольству отца, они с Морисом ссорились за каждый дюйм свободного пространства. Теперь же она радовалась, что братья прижимались к ней и делились теплом своих тел. Они сидели так близко друг к другу, что когда один вздрагивал, дрожь тут же передавалась другому. Их окутал запах земли и мокрой шерсти. Снова запахло экскрементами, и Кэтрин догадалась, что Томми наделал в штаны. Морис иногда стонал и кряхтел от боли. Он часто ворочался, прерывисто и поверхностно дышал и перекатывался с бока на бок, утягивая за собой одеяло и ничуть не думая о других.
Томми с момента аварии не произнес ни слова.
– Томми?
