В среду к концу рабочего дня Галя взорвала размеренный ход событий как всегда бурными воплями в трубке:
– Ты же идешь? Слушь, меня осенило, а мне нечего надеть! А ты в чем пойдешь? Погода вроде хорошая на завтра, как думаешь, в открытых туфлях нормально будет или осенью это уже не очень? Кааать? Ты же идешь? – несколько угрожающе закончилась тирада.
– Галь, ты хочешь верь, хочешь нет, у меня вообще из головы вылетело приглашение, если ты про выставку. Я никуда не хочу идти, у меня неделя на работе сумасшедшая. Борисыч генерит новые задания со скоростью пулемета. Одно желание на этой неделе – дожить до пятницы. С Сашкой хочу созвониться, может с ней пересекусь в выходные.
– Оставь ты свою дочь! Она уже взрослая. Ты её обязываешь встречами почти каждые выходные, отпусти в более свободное плавание. А на выставку мы просто должны пойти! И не надо меня попрекать очередным увлечением… Да! Меня безмерно увлек этот Спартак. Но при всё этом у меня остатки мозгов есть, – с некой горечью прозвучало отступление, – и я прекрасно понимаю, что мы бурно с ним проведем пару – тройку недель в лучшем случае и… потом всё. Но, чёрт побери! Я хочу бурно провести эти грёбанные пару недель! А ты… пожалуйста, Кать, пожалуйста! Не обламывай меня! – почти плача, закончила тираду Галина.
– Галь, ты же можешь прекрасно пойти и без меня.
– Ну ты же очень любишь выставки всякие разные. Давай сходим, а? Если не понравится – уйти ж всегда можно, ты ведь сама всегда так говоришь? Ведь ты же понимаешь, что приглашают в первую очередь тебя. А меня так… в качестве довеска.
– Ну, Галь, что ты выдумываешь, – более примирительным тоном ответила Катерина.
– А что ты наденешь? – повеселевшим ожившим голосом вопрошала трубка, почувствовав слабину в голосе подруги.
Подруги, выбираясь из метро, пробирались сквозь толпу уличных промоутеров. Галя, запыхавшись, с торчащими в руках листовками семенила за Катериной:
– Блин! Вот как у тебя так получается?
– Что?
– Я себя чувствую плебеем рядом с императрицей! К тебе никогда никакая шушера не липнет! Идешь, не замаравшись, а меня вечно развести пытаются.
– Ну, если плебей, то уж рядом с патрицием, – поддела подругу Катерина, – И вообще, где слов-то нахваталась таких! К выставке что ли готовилась? – рассмеялась Катерина, никак не комментируя сути возмущений Гали.
Перед выставочным залом был аншлаг из автомобилей и разномастной публики. Увидев плотную толпу, Екатерина с сомнением предложила Гале пока не поздно, повернуть обратно. Но в ответ услышала возмущенное громкое шипение, и подруга под локоть потащила её вперед как паровоз.
Вход на открытие выставки был по приглашениям, но у Катерины с Галиной их не было. Первая ругала себя за неосмотрительность, что не хватило ума узнать про это заранее или списаться с Максимом, вторая собиралась названивать новоявленному избраннику, но тут при входе взгляд выцепил высокую, уже знакомую фигуру в строгом темно-синем костюме. Максим стремительно продвинулся сквозь толпу к дамам, угодливо взял обеих под локоть, при этом опять умудряясь сделать свои касания едва ощутимыми, и просто провел через контроль безо всяких объяснений.
– Как же я рад вас видеть, дамы! Вы даже не представляете!
– Максим, Вы всё это время стояли у входа и высматривали нас?
– Могу соврать, могу ответить «да». Какой вариант предпочтительнее?
Ответом был смех.
