Он был большой и красивый. Он занимал всё пространство сумки. На нём была красная шапка, красный пояс. У него были голубые глаза и серебряные брови. Шуба поблёскивала разноцветными искорками сахара от елочных огней.
Я стал засовывать его обратно в сумку, но у него вдруг отвалилась голова. Я очень испугался мести Бабы-Яги и побежал, пряча сахарную голову, к сестре, в другую комнату. Показал ей отломанный кусок пряника.
– Что это? – удивлённо спросила она, вращая её, как трубку калейдоскопа, в котором наблюдаешь переливающиеся огоньки.
– Пряник, – лаконично ответил я.
– Где ты его взял?
– Там, – просто ответил я, показывая на шкаф.
Мы поползли между стульев к шкафу и попытались прикрепить голову обратно.
Пряник крошился. Голова не держалась, вдобавок отломалась ещё и рука с посохом.
С этими кусочками пряника мы убежали в комнату и стали лизать сахар. Я откусил кусочек пряника. Было вкусно. Тесто было рассыпчатое и пахло мятными леденцами. Не сговариваясь, мы приползли к шкафу ещё раз, разделили и съели весь пряник.
– Где мой Дед Мороз? Где пряник? – раздался из избушки на курьих ножках скрипучий голос.
Горбатая Баба Яга стояла, засунув голову в шкаф, глядя в раскрытую пустую сумку.
– Дети, вы взяли пряник? – спросила мама.
Мы с сестрой стояли и молчали, ожидая порицания.
– Ну, так вы или нет?
– Он сломался! – пролепетали мы.
– Они съели мой пряник! – захныкала Баба-Яга, становясь ещё страшнее: губы её скривились, кожа на щеках сморщилась, чёрное платье ещё сильнее натянулось на сутулой спине.
– Ну, съели и съели! И на здоровье! – раскатисто засмеялся русоволосый русский богатырь.
– Ой, детки! – хлопнула ладошками мама, приставив их к губам.
– С Новым годом! – сказал отец. – Наливай, Родион!
Под смех и шутки нас отправили спать.
Позже я узнал, что эта невеста Родиона как-то быстро и таинственно исчезла из его жизни – я даже не знаю, до или после того случая, когда он вернулся в деревню и его молодка уже ехала на телеге венчаться с другим. Он сел на коня и помчался за ними. Догнал их. Молодка спрыгнула на ходу с телеги. Родион посадил её на коня и они ускакали к нему домой, в соседнюю деревню, совсем рядом. Они поженились и прожили долгую счастливую жизнь.
Но Баба Яга почему-то не навела никакой порчи на них.
А может быть так, что это совсем не Баба-Яга, а невеста устала ждать матроса пять лет с воинской службы?
И вообще, так бывает только в сказках. А это быль.
Утро на районе началось как обычно.
Затишье нарушали только лай собак, лязг металла на механическом заводе и звук клаксонов проезжающих по улицам грузовых машин.
Время от времени, правда, раздавались крики и ругань из окон, но это были мелочи, и никто из жителей не обращал на них внимания.
К концу рабочей недели чувствовалось некоторое напряженное ожидание: жены старались приготовить что-нибудь вкусненькое, собаки переставали лаять, самосвалы проезжали реже, столбы с уличными фонарями начинали громче гудеть, предчувствуя выходной дни.
И он всегда наступал после субботы.
На плафонах уличных фонарей оседала пыль от известкового завода. Рассеивалась пелена смога. В вино-водочный магазин и в баню выстраивалась очередь. И все мужья были дома.
Мы с Колькой нашли двухэтажный дом из силикатного кирпича, в котором жил Вовка, и постучали в двери квартиры.
– Ой, Вовка, это к тебе! – Роза Трофимовна, вытирая руки фартуком, провела нас в кухню. – Сейчас, подождите, он только какао допьёт!
