– Куланн, ты и кости не кидаешь, и к девкам не ходишь, что ты тут делаешь вообще? – со смехом спросил один из игроков.
Куланн улыбнулся и пожал своими необъятными плечами.
– Пью, – показал он свою кружку. – Пока эль бесплатно не наливают, буду приходить и платить. За девок смысла платить не вижу. Зачем платить за то, что можно получить даром?
Дружный хохот был ему ответом.
– Так бесплатно еще дороже выходит – подарки дари, а то и в храм ее веди, клятвы давай, – выкрикнул кто-то. – Для этого есть замужние, – ухмыльнулся Куланн, отпивая эля. – Эти сами подарками завалят.
Все сидевшие за столами мужчины покатились со смеху, и отдельные прибаутки потонули в общем гуле. Куланн усмехнулся, поманил подавальщицу, постучав пальцем по опустевшей кружке, а потом опустил взгляд в стол и задумался, прикрыв глаза. И не сразу заметил, что шум вокруг поутих.
Почувствовав, что кто-то остановился над ним, Куланн поднял голову, думая, что это подавальщица. Но это оказалась женщина в плотном плаще, на котором осела сырость ночи. Куланн выпрямился, недоуменно глядя на незнакомку. Тут она скинула капюшон, и он сразу же узнал Эйнли. Испуганная девушка смотрела на него жалким взглядом. – Эй, малышка, – удивился Куланн. – Что случилось? К тебе опять пристает этот подонок?
– Нет, – едва смогла ответить Эйнли, косясь по сторонам.
Наемники бросали на нее любопытные взгляды, некоторые, не стесняясь, хохотали и отпускали грубые шутки. – Что ж ты тут делаешь? – спросил Куланн.
– Я… – Эйнли перебирала дрожащими пальцами складки своего плаща. – Вы были так добры… Я хотела вас отблагодарить… Вы меня спасли…
– Ха-ха-ха, гляди-ка, действительно сами все отдать готовы, – повалился от смеха на стол один из игроков.
– Погоди ты, – отмахнулся Куланн. – Малышка, мне очень приятно, но, знаешь, не стоит. Мне это не составило труда. И я ничего не жду от тебя взамен. Как от женщины в том числе.
– Мне это тоже ничего не стоит, – Эйнли вдруг выпрямилась, смело глядя наемнику в глаза. – Наоборот, это доставит мне удовольствие.
У Куланна округлились глаза, но он не успел ничего возразить – девушка откинула голову назад и запела.
Сначала ее голос терялся в гаме таверны, но постепенно зазвенел, набрал силу и заглушил все прочие звуки. Эйнли пела народную песенку Лугайда – про двух девушек, что собираются потанцевать у костров и гадают, не замерзнут ли они.
Все вокруг замолчали. Только чистый полнозвучный голос Эйнли выпевал слова, играя незатейливой мелодией. Многие мужчины прикрыли глаза. Куланн слушал девушку, замерев. Когда в зал вылетела подавальщица, ее мигом перехватили, силком усадили на лавку и шикнули.
Эйнли пела, закрыв глаза, и голос ее очаровывал, покорял, открывал сердца навстречу нежности и сладким слезам о покинутом доме. У сурового бородатого наемника с изрубленным лицом по изуродованной шрамом щеке скатилась слеза.
Голос задрожал, словно натянутая струна, сошел на нет и смолк. Несколько мгновений стояла тишина, а потом ее разорвали вопли восторга и дружные хлопки.
Эйнли открыла глаза, вся красная от смущения и собственной отваги.
– Малышка, – медленно произнес Куланн. – Ты не представляешь, какой дорогой подарок нам всем сделала! Слушал бы и слушал. Не бойся, я провожу тебя обратно во дворец.
– Я могла бы приходить суда по вечерам и петь вам, – робко предложила Эйнли. – Если разрешит лорд- распорядитель. Я сейчас не пою в замке – некому. А мне очень хотелось бы…
