Тот посматривал на ребят сонными глазами и лениво щелкал широким клювом. В конце концов, он совсем успокоился, глаза у него закрылись, и Ципоха, склонив голову на бок, мирно заснул у Ясмины на ладони.
– Славная птичка, – одобрил принц, когда увидел Ясмину с филином в руках. – Можешь подарить его Фернандине. Ей понравится.
– Это не игрушка, – сердито заметила Ясмина. – Он поправится и улетит обратно к своим сородичам.
– Ну, как хочешь, – пожал плечами принц. Он выполнил свою программу-минимум на сегодня – большой доверху набитый драгоценными осколками радуги мешок стоял перед ним. По этому поводу Жорж пребывал в благодушном настроении.
– Я отвезу сначала драгоценности, – сказал он, – а потом вернусь за вами. Всех вместе ходолет не поднимет. Ясмина, поднимайся вверх по веревке первой – примешь наверху сокровища.
– Знаешь, что, Жоржик? – сердито ответила она. – Поднимайся первым сам.
– Как хочешь, – легко согласился Жорж и полез на скалу по веревке.
– Пошли все-таки сегодня за лотосами, – предложил Вьюг-Ю, глядя вслед принцу.
– А как же Ципоха? – спросила Ясмина.
– Придумаем что-нибудь, – беспечно ответил он. – До вчера пусть побудет с нами.
Они отправили наверх мешок с сокровищами. Вьюг-Ю принес из ходолета рюкзак. Они наскоро перекусили и пошли вдоль каньона – в сторону, где начиналась степь, а за ней – большое озеро из тины и лягушек, потом – толстая гора, а после нее – узкий пролив, по которому можно доплыть до лотосов.
Степь была длинная, долгая и нудная. Ясмине пришлось все-таки надеть на ноги фанчики. И не снимать их до тех пор, пока они не добрались до высохшего озера. Идти в фанчиках было легко и просто: отталкиваешься от земли и взмываешь на несколько метров верх и на еще больше метров вперед. Скорость передвижения даже больше, чем у старенького Ходолета.
Фанчики достались Ясмине по наследству – от мамы. А той – от ее собственной мамы. Эти чудесные воздушные подушечки когда-то давным-давно для самих себя сплели из разноцветных лоскутков от разных облаков горные феи: розовых – от раннего утра, белых – от безмятежного солнечного дня, серых – от предгрозовых туч и красных – от облаков, окрашенных поздним закатом с сильным вечерним ветром. Они подарили их семейству Ясмины в благодарность за помощь против козней какого-то Колдуна. Но, быть может, это было только семейное предание – и ничего более. Ясмине плохо верилось в фей и колдунов – ведь она их никогда не видела.
Возле подернутого тиной озера с уснувшими ленивыми лягушками, над выжженной палящим летним солнцем сухой травой, безмятежно порхали маленькие ярко-голубые бабочки. Среди унылой однообразной белесо-желтой степи они казались неземным чудом. Ясмина подставила раскрытую ладошку, и одна из голубых красавиц доверчиво присела на нее. Опасливо подрагивая крылышками и поводя из стороны в сторону усиками, она прошла по ладони. Вьюг-Ю тихонько дунул на нее, и бабочка легко упорхнула в сторону озера.
– Ты ее спугнул, – расстроилась Ясмина.
– Нам пора идти, – сказал он. – Близится вечер.
Когда Вьюг-Ю и Ясмина со сладко спящим у нее на согнутой руке Ципохой добрались до пролива, близилась ночь.
Со стороны Лысой горы потянулась к берегу полоса прохладного сырого тумана. Усилился ветер. Он дул не постоянно, а какими-то внезапными порывами, и все время менял свое направление, каждый раз неожиданно прилетая с другой стороны. У берега, густо заросшего камышом, стояла небольшая старенькая баржа с ржавыми боками. Они поднялись на нее. Крытая простым парусиновым верхом корма была пустой. В рубке тоже никого не было.
