Остановились передохнуть у небольшого болотца, целиком заросшего трясиной. Несносные москиты налетали целыми полчищами. Друзья то и дело хлопали себя по рукам, ногам и плечам, но это мало помогало. Девушки сорвали себе по паре веток и таким образом пытались отгонять жадных до крови насекомых, но те продолжали роиться рядом, и если улетали, то недалеко и с новой силой набрасывались на людей. Укусы были болезненными, и постоянно хотелось их расчесать, но Алексей заранее предупредил, чтобы никто этого не делал.
– Мало ли какие здесь могут быть инфекции, – объяснился он, – не хватало еще занести заразу.
– А что же делать, если чешется? – захныкала порядком утомившаяся Катя и села на невысокую кочку.
– А если чешется, то надо сделать так, – сказал Михаил и, зачерпнув ладонями густой коричневой жижи, резво растер ее по открытым Катиным плечам.
Та, ошарашенная, вскрикнула и вскочила, но Миша настойчиво продолжал мазать ее грязью.
– Ты с ума сошел! – возмущенно поморщилась Катрина, пытаясь соскрести с себя этот источник неприятного запаха. – Что за глупые шутки!
– Это не шутки. Это способ выживания, – поддержал друга Алексей и принялся было делать то же с Эмилией, но она ударила его по рукам.
– Прекращай, у меня ничего не чешется! Не забыл? Сила лечит меня.
– Как знаешь. – Пешехонов отчаялся помириться с ней и сам стал покрывать себя грязью с головы до ног.
Его отвлекли возгласы и смех Катрины и Миши, раздававшиеся со стороны. Девушка, не желающая мириться со столь радикальным методом избавления от насекомых, решила отомстить майору сполна. Увлекшись, она пригоршнями загребала грязь и метала густые комки в Новинского, пытаясь испачкать его посильнее. Тот и сам уже успел нанести на себя толстый слой этого чудодейственного средства, и теперь со смешками уворачивался от снарядов, летящих со стороны Кати.
– Мимо! Мазила! Тоже мне, стрелок! – слышались его ехидные комментарии.
– Ну, как дети, честное слово. – Алексей поднял брови, но втайне позавидовал тому, что не ему первому пришла в голову такая идея.
Он осторожно взглянул на Эмилию в надежде на то, что и она захочет повеселиться. Но та по-прежнему стояла с непреклонным видом, равнодушно глядя на игры друзей. Лёша вздохнул. И тут почувствовал, как ему в грудь ударился тяжелый грязевой комок. Послышался смех майора.
– А вот это уже непростительно, – заявил Пешехонов и вступил в битву.
Минут десять они дурачились, бросаясь комьями грязи, как снежками, и делая перебежки между деревьями, пока не выдохлись. Эмилия просто шла за ними, стараясь не попасть под обстрел. Друзья тяжело дышали. Они выглядывали из-за своих укрытий и осматривали друг друга. Алексей, засмеявшись над видом Кати и Миши, договорился о временном перемирии. Укусы действительно перестали чесаться, средство, хоть и было пахучим, но действовало безотказно. Алексей попытался отряхнуть излишки грязи и почувствовал, как что-то склизкое приклеилось к руке и никак не желает отлипать.
– Что за черт? – спросил он и присмотрелся.
– Фу, какая гадость. – Катя, успевшая во время игры нарисовать на лице полоски на манер Рэмбо, подошла ближе, рассмотрела и с отвращением отвернулась.
На внутренней части локтя Пешехонова висела длинная черная пиявка.
– Вот это нахлебник, – расстроился Алексей, – и как же его теперь снять?
Только он сказал это, как прямо на глазах пиявка вспыхнула и взорвалась. Друзья переглянулись.
