– Про замужество я и слова не сказал. Я просил тебя не разрывать помолвку. Так ты будешь в большей безопасности.
– Что значит – в безопасности?
– Именно так. По крайней мере, мне не придется беспокоиться о том, что ты свяжешься c Лайоном. Надо отдать ему должное – он не гоняется за чужими невестами.
Энн едва заметно улыбнулась:
– Вы все-таки допускаете, что у него есть чувство порядочности.
– При чем тут порядочность? Зачем ему подобные неприятности? Свободных девиц в этом городе и так более чем достаточно, выбирай любую!
– А что будет со мной? Если наша помолвка остается в силе, как мне тогда вести себя c Алленом?
– Потяни время. Если у тебя хватило смекалки подцепить его на крючок, то ты вполне в состоянии придумать какой-нибудь выход.
– Но ведь это непорядочно. Да, я не хочу быть его женой, но он мне по-прежнему нравится как человек. Было бы нечестно так c ним поступить!
– Ты не права. В конечном счете ты проявишь порядочность по отношению ко всем. Во-первых, по отношению ко мне. Теперь, когда запускается наша программа, у меня своих проблем по горло. Ты окажешься честной и по отношению к Аллену… да-да, не удивляйся. У него появится шанс доказать, что он достоин тебя. Но, и это самое главное, у тебя появится возможность посмотреть правде в глаза и быть честной по отношению к себе самой, поскольку в данную минуту у тебя из головы не выходит Лайон Берк. – Генри поднял руку, не давая ей ничего возразить. – Думай обо мне что угодно, но я вижу, что ты в него втрескалась. Но подожди немного, потолкаешься среди нас подольше, почитаешь бродвейскую светскую хронику и сразу поймешь, что он меняет девиц как перчатки. Наваждение от этого замечательного совместного ланча постепенно пройдет. Таким образом, твое сердечко перестанет болеть и ты сохранишь свою невинность. – Он улыбнулся, увидев, как при последнем слове она вся залилась краской. – Пойми, Энн. Ты – существо среди нас довольно редкое, и мы должны тебя поберечь.
Энн на мгновение задумалась, а потом отрицательно покачала головой:
– Я не смогла бы так поступить, Генри. Это означало бы все время жить во лжи.
– Энн, послушай, – мягко продолжал Генри. – Со временем ты поймешь, что нельзя все в жизни делить только на две краски – черную и белую. Тебе не придется обманывать Аллена. Скажешь ему, что Нью-Йорк тебе все еще в новинку. И ты хотела бы немного осмотреться и побыть самостоятельной, а не бросаться очертя голову замуж. Кстати, когда тебе исполняется двадцать один год?
– В мае.
– Прекрасно. Скажи Аллену, что ты хочешь подождать до своего совершеннолетия.
– А что мне делать потом?
– До мая может произойти все что угодно. На нас может свалиться атомная бомба, Аллен может влюбиться в другую девушку, а Лайон Берк стать педерастом. Кто знает, все может быть. Вдруг ты сама влюбишься в Аллена? В мае ты можешь решить все по-другому. Запомни только, от алтаря дороги назад нет. Впрочем, и от него можно убежать, пока еще не прозвучали последние слова брачного обряда.
– Когда слушаешь вас, все кажется таким простым.
– Таким же простым, как восхождение на Эверест. Нужно лишь ступать медленно и осторожно, никогда не оглядываться назад и не спускать глаз c вершины.
Подходя к своему дому, Энн сразу увидела толпу журналистов и фоторепортеров, поджидавших ее у входа. Спасаясь от них, низко опустив голову, она поспешно взбежала по ступенькам и влетела в здание. Внизу в вестибюле ее поджидала Нили.
