Доля человека - страница 26

С часа зачатия встречает ребенка серафим и святитель, кто кого на род наставил. Имя именем, а род родом. Посмотри, как у людей ведется, и поймешь, что именем сам не я называю, а родом я числю того. И род ангела своего для чад своих призывает. Длинный рассказ, тому не стану всех перечислять. Для смерти Азраила поставил, тому как первой трубою трубит, что час настал, и второй, что конец близок, и третьей время ухода оповещает. Стало быть, все его знать будут. Не строгий, и не сам определяет, а кто ему весть передаст о кончине кого, тому он и протрубит. Для Азраила все одно кого отправлять. Ему ни жизнь, ни смерть неведомы. «Чего вы плачете,» – вопрошает, – «Судного дня боитесь? Так сами себе уготовили делами и проступками». Ждет каждого Азраил, и поворота нет.

Только кто в тоннеле застрянет, того он назад отправляет, того как смерти своей не заслужил человек и права уходить не заработал. Того что право это и привилегия предстать, когда готов уже.

О дороге в святые пределы не я решаю, а род устанавливает, потому как уже святые пути расписаны, и спрос есть, за кого кто решил и поставил. Переправить то немногим дано, но скрепляю я. И я оттиск ставлю, а коли не поставлен, то и переставить можно. Кого сам, кого ангелы, кого люди, кого род просит, того и отсрочкой заставляю вернуться, либо даю отсрочку, у кого дети малые, либо дом небеленый, либо совесть нечистая, либо дело невыполненное. Все ангел считает и все записывает.

Долг каждого –повиниться, покаяться и причастие принять. Перед смертью долги не священник отпускает, но смотрю на что умирающий решится. Признает ли вину свою да о чем думает на смертном одре. А кто не успевает, того сам я причащу, и сам отпущением грехов заниматься поставлю. Срок разный у всех. И вздох последний у кого кто принимает. Но дома ли, в поле на бранном, на родах, либо в пенатах пленных, а только у всех я один выдох последний принимаю. А благословение кому кто посылает, тому и отправляю.

Дом мой утехой для живых является, когда соборуют в путь последний, а мне то и есть, что на пути его я встречу его. Зачем столько слез и плача, зачем горе и метание? Кому когда уходить – уж поставлено, и печатью скреплено, и думами передумано. Спаси и сохрани вас Господь.

Нетленною только праведников святых великих плоть остается людям в назидание и к поучению. Дорогою своею в другой мир уходят они. Не там, где все они содержатся, не там, где все смену рода переводят. Все, кто до него был, отпущенным грехам радуются и путь новый себе строят, путь тот недалекий – на планеты другие род того святого переводится. За грехи всего рода своего отплатил жизнью своею праведной, и роду прощение даровано, и путь направлен, и мена смерти установлена.

Другой дорогой идут правители мира – по непрямой дороге в виде спирали. Вычищают их и к делу новому прикрепляют, тому как не всю жизнь им править, и не всю жизнь верховодить. И, как правило, снова все с начала начинают, если где что неправедное допустили. Домом им станет море, и в океане плавать начнут, и кто съест их, когда на сушу и куда выберутся – то длинный путь предстоит. Нет правителя ни одного, кто свят был, но только, кто миру свою жизнь посвятил, либо врага пред меня поставил на суд мой, того я не наказываю и делом не сворачиваю. А в пенаты новые ссылаю, где сон его долгий, и сила собирается. И когда правым делом защиты просит народ его, снова его воплощаю. На ратный подвиг спят воины в покоях моих, и сон их долог, и мир спит, доколе кому свою злобу на кого выдавить захочется.