Доля человека - страница 9

Зависть и семейные ссоры передаются по наследству, и нет времени их успокоить. Зависть о детях превращается в злобу и остается на роду. За вину отцов страдают дети.

Мятущаяся неуспокоенная душа посылает в пространство свои вопросы, а не получая ответов, делает ошибки. Ошибки не становятся грехом. Грех – это, когда делается зло из зависти или горячего доверия, которое обманом взяли. Если обман был, то переведется на него его грех.

Пересилив себя и не дойдя до ссоры, человек открывает себе место в раю. Меня они помнят. С богом они живут. В поколении людей постоянно ссорящихся дети уже не рождаются. Например, дочь с матерью денег не могут поделить – род их прекращается.

Мать, всю себя отдающая ребенку, делает себя ненавистной для ребенка, потому что отнимает у него его собственное право быть добрым. Дом его воспитывает быть сильным и благородным, а дела его переходят в его копилку. Так зачем забирать из его копилки?

И человек, ограбивший другого, до самого конца переставит свои колена, чтобы они его плетьми хлестали, пока колено того рода, которое он обокрал, не решило, что хватит хлестать.

Имя человеку дают люди, и люди сами выбирают. Но я числю людей именами родов, и имя рода ставлю, когда принимаю у себя. Направь мне кто Ивана такого-то, я спрошу – не Иванов ли? Коли Иванов, то приходи в дом Ивановых, коли там Степанов, то к Степановым. Потому как имя от части, а род от полноты. И коли имя стало именем рода, стань и ты именем рода, по которому я судить буду все ваши поступки. Никакими другими именами не числю я людей.

Отдельно скажу, кого в какой род я записываю, и почему из одной семьи в разные роды попадают. Там, где сила не проявилась, род уходит. Уходит, пока в его роду не появится ребенок с тем, что ему его род отдал. Говорю, кто ему отец и кто мать – не главное, а кто род ему, от кого он свой кокон получил, – вот главное, что имеет ребенок от семьи своей. Дай мне сказать, от кого я передам ему кокон, тот и родится – Иванов или Степанов.

Как кому узнать имя рода, я знаю. Только мало кто понимает, потому что из четырех пророков я веду отсчет родам пророков, из пяти родов я веду рода меченосцев, и из девяти родов самых деловых. А остальным я назначил быть тружениками, и остальным я назначил быть лекарями. Самым святым я родов не числю – это воля его, как он свет найдет. Род отдельно назначаю философам и предателям, актерам, и шило кто держать научается. А поэтам и судьям я счета не веду, и дуракам не считаю. А только о красивых людях я знаю, что не будет красив телом, если душой не красив. Кому я назначил быть красивым телом, тот и душой красив будет.

Гениев сама Вселенная посылает, чтобы дать людям продвижение. Гении появляются там, где род накопил разум и труд, и где люди себя считают, и где меня понимают. И понимают, как мир устроен, и для чего так, как есть. Такие души сочетаются, чтобы гениев давать для семьи рода, и семьи ангелов, и семьи херувимов, потому как нет доли выше, чем себя посвятить в служение хорошим и плохим .

А плохим я счета не веду, тому как и дел их не оставляю. Они уходят, и вонючее пространство их поглощает. Только порядок такой, и нет другого. Зачем людям плохими быть, я не знаю. Оттого, что мира нет в душе в ихней, и злобу они свою имеют. Какими они мерами людям меряют, такими и я мерять буду им. То и святым известно, что я написал, и разумным, и гениям, а светлым и сметливым оно и так понятно.