Я чуть попятилась. По полу подуло, и я, очень вовремя вспомнив про тапки, сунула ноги в резиновые шлепанцы, стоявшие возле обувной полки.
Войдя, участковый сразу заозирался, и на какое-то мгновение его взгляд остановился на двери кладовки.
Может, он и не собирался обращать на нее особого внимания, но у меня нервы тоже, знаете, не железные. Я тут же заполошно подскочила и перегородила дверь собой. Вот не надо этого. Аквариум у меня там. Аквариум!
– Таааак, – еще раз повторил участковый, сдвигая брови. – А за этой дверью у вас что?
– Ааааа… кладовка! У меня там кладовка. Ничего интересно. Старые лыжи, знаете, марки там всякие…
– Посторонитесь! – участковый Сидоровичев решительно шагнул ко мне, определенно подозревая худшее. Труп, допустим, спрятанный, ну или склад награбленного. Хотя если там награбленное, то как его так сразу от кладовки с хламом отличишь? Разве что если чемоданы с деньгами, но мало ли кто что хранит в кладовке! Видимо, все-таки труп. Может быть, даже расчлененный.
– Нет! – я в позе морской звезды встала в проходе, растопырив руки и ноги и уже осознавая страшное. Если я думала о кладе и нашла за дверью затонувший корабль – видимо, с кладом, – то что будет, если дверь откроет полицейский, ожидающий увидеть там труп? Ага-ага.
Однако Сидоровичев, не мудрствуя лукаво, аккуратно подхватил меня под мышки и попросту… переставил. Как стул! Нет, ну это уже вообще наглость!
Плохо быть такой мелкой и тощей. Все кому не лень тебя с места на место переставляют.
А полицейский тем временем уверенно распахнул дверь...
Чтобы тут же получить по лбу лыжами, посыпавшимися на него из кладовки!
Я боязливо заглянула в нее – похоже, лыжами она была заставлена вся, целиком. Впрочем, после того, как очередная лыжина поехала, она зацепила стоявший на антресолях ящик, тот перевернулся в полете – и нас осыпало марками.
– Й-я же говорила, – икнула я. – Лыжи вот… марки.
– Ага, – мрачно ответил участковый, выбираясь из-под завала. – Марки.
Интересно, это он на самом деле в глубине души поверил мне, еще не открыв дверь, или… или это я так отчаянно хотела, чтобы там оказалась кладовка?
Ладно. С этим будем разбираться потом. Пока что у меня есть проблемы понасущнее.
– А вы проходите-проходите, – тараторила я, уже радушно показывая дорогу в кухню. Ну а куда еще? Нормальной гостиной я так пока и не нашла. Может, потому что и не искала? – Вот, присаживайтесь. Так вот, зачем, я говорю, вы мне нужны…
– Гражданочка, – прервал меня участковый, не спеша присаживаться. Вместо этого он встал в дверном проеме, сложив руки на груди. – Вы бы хоть представились уже наконец, что ли.
– Лариса Меруханова, – с готовностью сообщила я.
– А по батюшке?
И этот туда же!
– Михайловна, – я вздохнула. – Может, вы знаете, тут раньше Меруханова Анастасия жила. Моя родственница. Она умерла, а я теперь наследница.
– А соседи вот говорят, что они вас тут сроду не видели.
– Так я тут и не бывала!
– Что же это вы – совсем пожилую родственницу не навещали?
– Так я же ее и не знала! Просто, нотариус говорит, у нее других родственников вообще не осталось, вот она и завещала все мне.
– Ну хорошо… допустим. Так вы мне все-таки предъявите документы? И на дом, и свои личные. А потом и объясните, зачем через окна лазали, соседей смущали.
– Обязательно! Так вот. Приехала я, значит, дом смотреть, и пошла в туалет.
– Очень занимательно!
