Я слушала и кивала. Даже если это и было так, в чем я сильно сомневаюсь, то за два десятка прошедших лет магическая наука шагнула далеко вперед. Уже не было нужды платить столько денег за чьи-то заметки, отличные и понятные книги лежали в обычных библиотеках. Наш государь был заинтересован в новых магах и делал все возможное ради роста их числа.
— А как выглядела эта книжка, не припомните? – осторожно спросил Тилль, прерывая поток воспоминаний Крыжевской.
— Конечно же припомню! Я не привыкла разбрасываться своими вещами! Размером как половина тетради. Темно-зеленая обложка с выдавленными вензелями, на внутренней стороне мое имя. Если найдете, то не перепутаете. Приятно, что Астрид не забыла о ней и решила вернуть мои записи, вдруг все же соберусь их издать.
Мы слаженно поблагодарили ее и быстро скрылись с кафедры, пока Пелагея Игоревна снова не нырнула в омут самолюбования.
В коридоре Тилль шумно выдохнул и запустил пальцы в волосы, разом став похожим на студента, а не серьезного преподавателя. На нас сразу же вытаращились. Стайка студенток без всякого стеснения застыла неподалеку и теперь бросала в Лайтнера кокетливые взгляды.
— С этой книжкой дело нечисто, — заметил он. – Астрид была умной женщиной, она понимала, что Крыжевской не издать свои записи двадцатилетней давности.
— Скорее – сорока, — поправила я. — При всем моем уважении Пелагея Игоревна далеко не вчера была студенткой, с тех пор много воды утекло.
— Тем более. И сам срок: двадцать лет не отдавала, но после смерти решила вернуть? Еще и через нас.
— Астрид любила загадки. Вдруг эта записная книжка – ключ к чему-то большему?
— Или она решила нас разыграть. Составила такое условие, а саму книжку потеряла примерно на следующий день после того, как одолжила. И быть нам соседями вечно.
— Не говорите мне такие страшные вещи перед учебой!
— У меня и самого так в горле пересохло, что аж ладони вспотели, — в тон мне ответил Тилль. – Надеюсь, мы сможем избежать страшного совместного будущего, даже готов потрудиться ради этого. Вы-то все равно на парах часов до трех.
— До половины пятого, — уточнила я.
Тилль покачала головой, пробормотал «какая жалость», но на деле не подумал уходить.
— Возможно, Астрид что-то такое упоминала перед смертью? – он поглядел мне в глаза с непонятным выражением.
— Записки Крыжевской точно нет, — отмахнулась я. – Мы говорили в основном о переводах, криптографии, университете. Госпожа Вильхоф почти никуда не выезжала и принимала немного гостей, поэтому всегда интересовалась новостями.
— А кто возил ей продукты? Нет, я верю в вашу доблесть, но если в обеих руках тащить корзины с запасом еды на неделю, то как тогда отстреливаться от грабителей? Револьвер ведь держать нечем.
Шутки у него странные, зато темные глаза так и сверкают смешинками. Ему будто нравится меня злить и наблюдать за реакцией. А может быть ждет, когда же из меня полезет то гнилое нутро, которое и подтолкнуло выманить у беззащитной старушки половину дома.
Почему не целый – большой вопрос, надо будет узнать, какие теории на этот счет выстроил Тилль. Вот у кого талант подозревать остальных неизвестно в чем.
— В наших лесах безопасно, — я скрестила руки на груди и тогда заметила, что мой ученический портфель до сих пор у этого фейского нахала. – А если разбойники и встречаются, то ближе к норнгской границе.
— Логично. Чем у вас тут поживиться? Пирожками и тетрадями?
