– Для нежити, – тихо сказала девушка, указывая на ряд камер, огражденных костяными решетками, чьи формы отбрасывали танцующие в свете факелов тени.
Рен слышала истории о том, как в первые годы после Пролома изучали новый, более могущественный вид нежити. Как ставили на нем эксперименты. Как пытались понять его. Именно благодаря этому у мастеров появилась шкала нежити и прочие знания о ходячих трупах, восставших из Пролома.
Однако камеры занимали лишь небольшую часть пространства. Вдоль дальней стены были расставлены кровати, на которых стояли подносы с инструментами и корзины с постельным бельем. Ее взгляд упал на окровавленные тряпки, и она задумалась, лечили ли здесь людей во время войны… и если так, почему этих людей не доставили в лазарет, расположенный выше. Возможно, лазарет был переполнен или что-то в этом роде?
За кроватями располагалось похожее на склад помещение. Там стояли бочки с вином, опечатанные знаком Рек-Близнецов, знаменитой винодельни к востоку от Стены, которая после Пролома была вынуждена закрыться. Там же лежали корзины с шерстью от прибрежных стад Хаймора, ящики с мехом лис, что водились в Несокрушимых горах, и керамические банки с вареньем из огненных ягод.
Столь желанные предметы, которые, как утверждалось, было невозможно достать к западу от Пограничной стены.
Там же лежали и другие вещи: серебряные инструменты, золотые безделушки и даже несколько костяных талисманов, предназначенных для защиты от нежити.
Когда Одиль шагнула в центр пещеры, Рен последовала за ней и подняла повыше факел, чтобы лучше оценить размеры данного места.
– Кажется, не только охранники помогают здешним жителям вести торговлю?
– Все верно, не только они. – Одиль как будто чего-то ждала. Чего же, осуждения? Учитывая то, что она рассказала о своей семье, живущей к востоку от Стены, тот факт, что она всеми доступными способами пыталась помочь старым друзьям и соседям, казался вполне логичным. Да судя по сваленным вокруг вещам, Одиль в одиночку поддерживала всю их экономику.
– Командир Дункан знает об этом?
– Думаю, он предпочитает не знать ни о том, что происходило здесь в прошлом, ни о том, что может произойти в будущем. Конечно, он подозревает, что я совершаю сделки на черном рынке, но, как и большая часть гарнизона, он извлекает из этого выгоду. Им все равно, как я доставляю свежее вино из Картезианской долины, только то, что оно обходится дешевле, чем если бы было импортировано из Мальтека или Андолезии. Но есть кое-что еще, что циркулирует под Стеной и может им не понравиться.
Рен снова посмотрела на больничные койки, на пакеты с яблоками, соленой рыбой и зерном.
– Вы имеете в виду людей?
– Люди, предметы… информация, – склонила голову Одиль. – Важно не терять связь с тем, что происходит к востоку от Стены, поэтому я стараюсь быть в курсе всех слухов и сплетен.
– Каких, например? – с любопытством спросила Рен.
– Не все из них стоит повторять, но, учитывая свободно разгуливающую по землям нежить, ты уже можешь примерно представить их содержание. Что-то из услышанного кажется чепухой, а что-то пугает и интригует. Я предпочитаю держать большую часть информации при себе до тех пор, пока не отличу факты от вымысла.
– Так вы, получается, выполняете роль привратника?
– Можно сказать и так. Информацию контролировать сложно, но все остальное… У меня хранится единственный ключ от замка, который могу открыть только я. Ну а теперь еще и ты.
