– Вот это да! – Катя восхищенно уставилась на абстрактную композицию. – Янка, мы попали в «AD»!
– Ладно, Катюша, все, пошли отсюда. Давай завтра снова вернемся, и все посмотрим.
– Сейчас, сейчас. Я только в коридор выгляну – дверь-то открыта, смотри, – с этими словами Катя выскочила из комнаты. Яна чуть задержалась у столбика и медленно провела рукой по бронзовым буквам. Ей почему-то вспомнился Сергей… Но надо было вернуть не на шутку разошедшуюся Катю.
Яна вышла в коридор, такой же кафельный, как и комната. Где-то капала вода. Кати не было видно.
– Эй, Катя, – позвала Яна сперва негромко. – Катя, ты где?
Но она ничего не услышала в ответ, только вода продолжала капать. Яна прошла по коридору, заглянула в пару пустых кафельных клетушек, но Катю так и не нашла. А когда она вернулась в комнатку со скульптурой, то обнаружила, что и окошко в стене тоже исчезло. В поисках выхода Яна бродила по Дому Культуры почти две недели, пока не встретила Макса…
…То, что это Макс Кравцов – Граф Белое Крыло – с которым она познакомилась по Интернету, Яна поняла почти сразу. У нее чесался язык спросить у Макса, откуда он сам узнал про Светлое будущее, сколько народу отправилось исследовать этот непонятный Дом культуры, и вернулся ли кто-то. Но что-то ее сдерживало. А о Сергее Яна вспоминала почему-то все чаще. Своими мыслями о нем и о себе она и поделилась с Кравцовым. И сегодня утром (или это был вчерашний вечер?) Макс убедил Яну в том, что ее поиски себя явно развивались в неверном направлении…
– Янка! – Макс отвернулся от доски. – Глянь-ка!
Яна вздрогнула и посмотрела на доску – вся она была исписана буквами и цифрами, которые встречались на дверных табличках. – Видишь в этом какой-то смысл?
– Нет…, – Яна устало покачала головой. – Чушь какая-то. Хотя, я не математик. А ты?
– Я сисадмин, ну, компьютерщик… Программирую немного… Черт, что-то это должно значить!
– Брось! – Яна встала. – Будь ты хоть Нобелевский лауреат, ты же не жрал ничего два дня, кроме этих чипсов!
– Три дня, если уж точно. Не впервой. Вот без кофе реально ломает. Знаешь, раньше я выход отсюда находил без проблем. А вот сейчас почему-то заблудился. Хорошо хоть, тебя встретил.
– Да уж…, – Яна оперлась на парту, и обвела взглядом класс. Комната была освещена желтоватым рассеянным светом. Он шел из-за окон, однако, откуда конкретно, было не ясно – в нескольких сантиметрах от стекол находилась бетонная стена. Если не считать этой стены, да мумифицированного трупика учительницы, это был обычный класс. Три ряда парт, шкафы с наглядными пособиями, пожелтевшие таблицы на стенах, над доской висит черно-белый портрет Ленина.
В дальнем углу класса была свалка. Три металлических кровати без матрасов, на них – кусок целлофана, пара пыльных красных подушек и груды бумаги – страниц из книг. Яна уже успела рассмотреть эту помойку поподробнее. На одной из кроватей сидела голая пластмассовая кукла с копной рыжих волос. Вокруг глаз, на шее и руке игрушки расплывались иссиня-черные кляксы плесени. Кукла сидела верхом на противогазе, засыпанном то ли мелом, то ли гипсом. Рядом валялась облезлая деревянная пирамидка. На ржавых пружинах соседней кровати лежала еще одна кукла. У нее не было ни глаз, ни верхней части головы. Полуистлевшее платьице в дурацкий цветочек задралось, обнажая трусики ярко-красного цвета. Неестественно выгнутая нога куклы указывала своей ступней, заляпанной голубой краской, на мятую книжную страницу, на которой Ленин о чем-то беседовал с детьми…
