Дом культуры - страница 2

…Насквозь промокший Сергей звонил минуты две, прежде чем дверь открыли. На пороге стояла высокая и чересчур худая, даже, пожалуй, костлявая, женщина лет 45-ти. У нее были длинные черные волосы, заостренные грубоватые черты лица, бледная кожа и темные круги под глазами. Очевидно, незнакомка предпочитала вести не слишком здоровый образ жизни. Как подтверждение этому, в тонких длинных пальцах дама держала дымящуюся сигарету. Ногти на ее руках были черными, на одном из них красовалась нарисованная белая змейка, а палец украшало массивное металлическое кольцо-черепушка. При виде богемной дамы у Сергея снова кольнуло в сердце. Эх, Янка, Янка…

– Ну? – поинтересовалась женщина одним кивком головы и покосилась на лужу, накапавшую с сергеевой одежды.

– Мне бы господина Баревского… – Сергей поежился.

– Андрея? – голос женщины оказался низким и хриплым. – Его нет.

– А где он?

– Исчез. Пропал. В светлом будущем, – с сигареты, которую держала женщина, прямо на пол упала колбаска пепла и расплылась в луже противной черной кляксой.

– В смысле пропал? В каком еще будущем?

– В светлом. А пропал – значит пропал. Растворился, – и дама выпустила струю дыма прямо Сергею в лицо.

– Вот это да…, – Сергей поморщился и шмыгнул носом, едва удерживаясь от чиха, – Моя жена… Она вот… тоже… делась куда-то…

– Пропала? А причем тут Андрей?

– Вот, – Сергей протянул даме смятый клочок бумаги, который всю дорогу сжимал в кулаке. Женщина взглянула на записку, сощурив глаза, и снова, одним кивком, пригласила Сергея войти. В прихожей он сразу же обратил внимание на висевшую на стене картину. На ней была изображена статуя вождя пролетариата, схватившего за горло бомжеватого вида паренька. Тот, видимо, собирался распить алкоголь у подножия памятника. Из глаз Ленина исходили белые лучи, сверлившие пьянчужке голову. Дружки несчастного с перекошенными лицами разбегались в разные стороны, побросав разложенные на газетке закуски и бутылки. Антуражем служил уже знакомый Сергею по подаренной Яне картине заброшенный парк культуры. Только небо, на сей раз, было обычным – с полной луной и звездами. На луне были нарисованы перечеркнутые крест-накрест буквы «UI».

– Это Андрея работа, – словно угадав мысли Сергея, ответила женщина. – Он художник.

– У Янки, ну, жены моей, тоже его картина есть. Сфинкс какой-то.

– Ага, Эдип и Сфинкс. Это его первая, после того, как он в светлом будущем побывал. Кстати, я Ирма. Жена Андрея.

– Жена? – с облегчением выдохнул Сергей. – Да, а меня Сергей зовут. Сергей Юдин. А что за светлое будущее?

– Вы не знаете? Жена вас не просветила? – Ирма удивленно приподняла тонкие брови. – Ладно, проходите.

Сергей отодвинул бамбуковые шторки и зашел в комнату. Там царил невообразимый бардак – куча абсолютно бесполезных вещей, но ни от одной избавиться нельзя, и тотчас же ее нахождению в данном интерьере придумывается некое мистическое оправдание. На стенах висели картины Баревского, какие-то пестрые восточные коврики, яркие буддийские мандалы, иконы, изображения даосских святых, советские плакаты, план московского метро и много чего еще. С давно не чищенного и порядком засиженного мухами плафона свисала елочная гирлянда десятой свежести, связка монет с дырочками и колокольчики. На столе громоздились медные лампы, курильницы, многорукие фигурки индийских богов, груды книг и журналов. Несколько нарушали гармонию пустые бутылки из-под спиртного, валявшиеся по всей комнате, а также разнообразные предметы – от консервных банок до антикварных тарелочек – наполненные окурками и всяким мусором. Больше всего Сергею понравилась композиция на тумбочке – Будда в позе лотоса, портрет Сталина в рамке, а надо всем этим – изящное деревянное распятие.