Дом на колесах - страница 3

Я думал о Форнарине. Любовь приходит неожиданно, точно в темноте чиркаешь спичкой по коробку, и рождается огонь. Маленькое пламя может превратиться в пожар, способный сжечь все. Ладони закрывали огонек от ветра и дождя, охраняя от посторонних глаз. Любовь похожа на тайну, и, спрятав ее глубоко в себе, я понял, что девочка, танцующая на огромном шаре, стала частью меня, как продолжение руки, или поэтической строчки, или мелодии, блуждающей среди звезд. В тот момент я стал сильнее, и моя жизнь обрела смысл. В мечтах я рисовал план спасения Форнарины и представлял наш первый поцелуй.

Через 20 минут мы с Ричардом спустились с горы, попав в долину одуванчиков.

– Где обещанные чудовища? – спросил я Ричарда.

– Они были здесь, клянусь, – ответил мальчишка. – Видимо, передвинулись…

– Ты хочешь сказать, что горы сами взяли и ушли?!

И здесь моя история могла бы закончиться.

Неожиданно мое внимание привлек старый дом, с обветшалым забором и водяной мельницей, со свисающей сухой виноградной лозой и кустом роз под окном. Водяное колесо мельницы скрипело, издавая вой дикого волка, а в освещенное окно настойчиво бились мотыльки, как незваные гости на маскарад.

– Хозяин дома умер лет сто назад, – произнес Ричард. – И с тех пор здесь никто не живет. Раньше на заборе здесь висела фанерная табличка с вылинявшим объявлением о продаже. Дом очень странный, с ним связана какая-то страшная тайна, как в английских замках с привидениями. Они отпугивают людей, поэтому покупатель так и не нашелся.

– Но сейчас объявления нет, – заметил я. – А на засохших кустах роз распустились свежие бутоны…

– Розы здесь никогда не цвели, – подтвердил Ричард.

В окне горел неяркий огонь, словно кто-то затеплил лампаду, манящую войти внутрь, сесть в кресло у зажженного камина, укрыться пледом и неспешно раскрыть старую книгу.

Любопытство пересилило страх: не сговариваясь, мы с Ричардом решили проникнуть в сад. Перепрыгнув через забор, мы тихо пробрались к открытому окну.

В большой гостиной стояла старая мебель из красного дерева, массивная и благородная. В серебряном подсвечнике горели свечи. В пол-оборота к нам в кресле, похожем на трон, сидел худой мужчина в синем сюртуке, с седыми волосами, потягивая тяжелую курительную трубку. Я невольно обратил внимание на его башмаки, как будто сделанные из дерева, да и сам их владелец словно появился из XV века. Постукивая длинными пальцами по клавишам древней печатной машинки, он что-то тихо бормотал себе под нос, и на белой бумаге выстраивались в ряд буквы, рождая слова, беззаботно кружащиеся в хороводе истории. Подул ветер, и занавески шелохнулись. Оторвав взгляд от листа, незнакомец быстро перевел глаза на нас.

Вместо того чтобы дать деру, мы застыли в оцепенении, как кролики перед удавом. Мужчина улыбнулся и пригласил нас войти. Незнакомца звали Федерико, он приехал сюда вместе со своей сестрой Гретой.

– Вы, наверное, удивлены. Это не мой дом. Хозяина дома зовут Эрик, он известный актер и режиссер, – начал свой рассказ Федерико. – Сейчас он уехал в Антарктиду, чтобы снять фильм о жизни на ледяном континенте и найти ответ на вопрос, мучивший не одно поколение: действительно ли наша планета круглая, или же она плоская, стоит на трех слонах, и где-то есть конец земли. Я спрашивал себя: почему его привлекла именно Антарктида, а не Гренландия или Новая Зеландия? Может быть, все дело в пингвинах?