Труп принадлежал маленькому синему существу с безгубым ртом, похожим на ножевое рассечение и с непропорционально большими, по меркам йеропцев, глазами. Эти выпученные белёсые глаза с чёрными провалами овальных зрачков, казалось, внимательно наблюдают за людьми, окружившими металлический стол с зажимами на бортиках. Брюшную полость и безволосую голову трупа пятнали фиолетовые рваные швы, прихваченные блестящими скрепками. Тоти уже провела вскрытие.
– Он действительно синий? – спросил начальник экспедиции. – Или тут свет такой?
– Синий, – кивнула Тоти, смуглая и крепкая уроженка архипелага Антананива.
– Вот вам и недостающее звено, – задумчиво сказал Йогури.
– Что вы имеете в виду, рамаджава?
– Ну, как же… На Йеропи живут белые, черные и жёлтые. Мы, аталанцы, красные. Теперь вот нашёлся синий. Для полноты спектра не хватает зелёного. Ладно, Тоти, не будем отвлекаться. Что можно сказать о нашем подкидыше?
– О нашем найдёныше, рамаджава, – вмешался Калау, плотный пожилой северянин с Белого пояса. – Подкидыш и найдёныш, хочу заметить…
– Отставить, Калау! Продолжай, Тоти.
– Это труп мужчины.
– Неужели? – усмехнулся Йогури.
– Вот что значит медицинское образование, – подхватил командир разведки. – Я бы сроду не догадался.
– Да ладно вам умничать, мастер Калау, – отмахнулась Тоти. – Обратите внимание, рамаджава: ушные раковины… этого типа… расположены не вертикально, а горизонтально. Похоже, они служат не резонаторами, а клапанами, прикрывающими слуховые проходы.
– Зачем?
– Да кто ж его знает, – вздохнула Тоти. – Может, он урод.
– Это для нас его ушные раковины расположены неправильно, – сказал начальник экспедиции. – Но с точки зрения его расы, именно у нас – уродливые уши. Что ещё скажешь?
– По четыре пальца на конечностях, четырёхкамерное сердце слева, позвоночный столб завершается наружным отростком. Вот, смотрите…
Тоти с бесцеремонностью, присущей всем врачам, ухватила труп за плечо и перевернула на бок. Действительно, над маленькими сухими ягодицами торчал небольшой отросток, покрытый сморщенной голубоватой кожей и редкими рыжими чешуйками.
– Хвост как у обоси! – подал голос Калау.
– У него и желудок, как у обоси, – кивнула Тоти. – Двухкамерный, в отличие от нашего, моногастричного. Сначала пища у этих людей, как я думаю, поступает в верхнюю камеру и перебраживает, а потом спускается в нижнюю.
– Избавь меня от этих подробностей, – передёрнулся Йогури. – Дальше…
– Думаю, он вегетарианец. Во-первых, двухкамерный желудок, во-вторых, отсутствуют зубы.
– А как же он… набивал свой желудок? – удивился командир разведки.
– Вместо зубов костные пластины. Вроде жерновов. Судя по большой истёртости пластин, это довольно пожилой человек.
Тоти сунула в рот трупу скальпель и раздвинула челюсти.
– Вот, видите?
– Я же просил избавить меня от подробностей, – нахмурился начальник экспедиции. – Рассказывай дальше.
– А дальше и рассказывать почти нечего. Очень сильно истощён. Вероятно, умирал долго. Кровь тоже синего цвета, а мозг… Объём большой, почти такой же, как у нас. Только плохо фиксируются желудочки, практически нет ганглиев и ствола. Короче говоря, мозг не структурирован – какой-то салат под черепной крышкой.
– И с этим салатом… Он оказался на Йарсе – в комбинезоне полной защиты и в ракетной капсуле?
Йогури обратился к командиру разведки:
– Ты хорошо осмотрел место, где его нашли?
– Прошли на прыгунах в радиусе трёх тысяч дайконов, рамаджава, – развёл руками Калау. – Ничего, кроме капсулы, не обнаружили. Нашли несколько ледяных пузырей. Лишь один оказался довольно большим – семнадцать дайконов глубиной. Именно в этот пузырь он умудрился провалиться. Похоже, в капсуле кончилось горючее. Или была авария при посадке. Вот наш герой и решил путешествовать на своих двоих…
