– Здорово, рыжий! Бухаешь?
Я икнул.
– Испортили тебя деньги…
– Не! – возразил я, налил ещё виски. – Деньги не портят мужчин… По крайней мере, до тех пор, пока есть женщины, снимающие эту порчу…
И выпил жгучую янтарную жидкость одним глотком.
Он усмехнулся:
– Страдаешь, значит?
Я промолчал.
– Зря! Понимаешь, у нас с Анжелой договор. Я позволяю мимолетные увлечения, она взамен отдает мне свою душу.
– Как это?
– У неё нет от меня секретов – в принципе нет.
– Так ты в курсе всех её похождений?
– Даже номера в отелях вам бронировал.
– Вот извращенцы!
– Ну знаешь… Ты тоже не подарок. Завязывай с гусарством. У Анжелы бывали настойчивые поклонники, но ты перешел все границы. Завязывай, правда.
Я опять икнул.
– Осмотрись… – поморщился он. – Вырасти себе свой цветок.
Игорь Романович протянул визитную карточку.
– Вообще-то я строительным бизнесом занимаюсь. Надумаешь построить какой-нибудь город – звони!
– Да пошёл ты… – протянул я.
Он покачал головой и ушел, оставив после себя аромат дорогого одеколона.
Я же допил ирландский виски – всё, что оставалось в бутылке. Понял: не хватило. Мне хотелось забыться, но я не знал иного способа, чем алкоголь. Склон, на котором я оказался по собственной воле, неожиданно приобрел слишком крутой градус наклона. А мне хотелось еще круче – я словно нарочно нарывался на нечто, что сможет меня остановить.
Человек так устроен: лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть.
На улицу я вышел в сумерках – как вампир на охоту. Сел в машину и поехал тариться ирландским пойлом. Ехалось как-то не очень: дорога всё время бросалась из стороны в сторону, руль так и норовил вырваться из рук, и вообще – тошнило.
Вдруг на что-то наехал: ощутимый удар в бампер, потом под машиной что-то хрустнуло. Меня выбросило на обочину, двигатель заглох. Я выбрался посмотреть в чём дело и увидел чьи-то ноги, обутые в коричневые туфли. Они торчали из-под багажника, само тело, очевидно, было раздавлено массой автомобиля.
Издалека я увидел луч света. Он расширялся и креп, вводя меня в состояние ступора. Я стоял, беспомощно уставившись в этот луч. Он завораживал и пугал меня одновременно – словно бог, сошедший с небес. Вскоре он заполнил меня от макушки до пяток, и на какое-то время я сам стал светом.
Я не смогу объяснить, что именно произошло в тот момент. Но понимал, что изменения безвозвратны: кто-то свыше, большой и потусторонний, дал мне частицу самого себя. И неважно, что на деле это прожектор заблудившегося тепловоза заброшенной железнодорожной ветки, неважно…
Тепловоз прогрохотал мимо, свет погас. А я ещё стоял оглушённый, чувствуя, как волшебство переливается внутри.
Кто-то настойчиво подёргал за рукав. Я оглянулся и увидел двух милиционеров, чуть поодаль тарахтел милицейский «бобик».
– Мужчина, что случилось? – спросил мент.
– Там труп, – указал я на коричневые туфли. – Я убил.
Мента чуть не снесло волной перегара.
– Так, – сказал он и крепко ухватил меня за руку. – А не проехать ли нам в отделение?
– Сложно отказать, – признал я и, кажется, осенил себя крестным знамением.
Меня усадили в клетку «бобика», и мы долго куда-то ехали. В сумрачном и недружелюбном отделении милиции ждали кого-то. Я порывался закурить, но мне не разрешали.
К этому моменту я протрезвел. Неприглядная картина будущего разворачивалась передо мной как на киноэкране: следственный изолятор, колония, адвокаты, продуктовые передачи… Черт, да кто будет носить мне эти самые передачи? С высоты своего жизненного опыта я прекрасно понимал: на условное не отскочить и откупиться не получится. Был бы трезв – ничего бы не было, но сейчас… Точно сяду.
