Кирзою подкованной —
по позолоте…
трепещет осиновый лист.
А ветер разгневанный
ставней колотит.
Цвет кожи отменно —
землист.
Охвачены тленом
и души, и клёны,
лишь лязганье траков —
в цвету.
Сады пожелтели,
а ели зелёны…
и люди взывают
к Христу.
Покинуто небо,
земля обезлюдела, —
все вымерли рощи, поля…
Остервенели,
совсем опаскудели:
как носит таких нас земля?
* * *
А что такое сон? О! Сны бывают прекрасны. А в них душа порхает, словно лёгкая бабочка, с цветка на цветок перенося своё невесомое тельце. Божественный нектар насыщает её счастливыми чувствами. И добрая фея нежно берёт за руку и сопровождает в прогулке под райскими кущами. Кто-то неведомый и необъятный, но тем не менее осязаемый, реальный дарует нам Вечное Слово. Люди живут этим Словом, передают его из поколения в поколение устно либо записанным в толстых и тонких фолиантах, находят его оттиснутым в наскальных петроглифах, египетских папирусах и магических символах тибетских мудрецов.
Но все многочисленные предположения об истинном значении Слова являются мизерной пылинкой, кружащейся в бесконечности солнечного луча. Обретёт ли тот, кто познает Божественное Слово, вечную жизнь, поймёт ли её тайный смысл либо овладеет неимоверной силой, – не выяснено до сих пор. Приснившийся розовый конь с златогривою бахромой так же реально проносит вас мимо меняющихся пейзажей, как и пригородный электропоезд. А пасть ненасытного крокодила может и впрямь оказаться для вас смертоносной.
Есть сны, из которых нет выхода. В них обитает безобразный Горбун, который сетями снов оплетает души, чтобы затем погубить вас. И если такое случилось, то проснувшись, вы и наяву остаётесь опутаны той сетью. Очевидно реальность коим-то образом физического воздействия ощутится вами: несокрушимость стены, холодная сущность воды, звук электрического разряда, – но всё это вкупе со сновиденьями будет воспринято как неделимое целое. И потечёт ваша жизнь, словно горное эхо, заполняющее глубокое ущелье гулким грохотом далёкого обвала. Быть может в этом грохоте различите знакомые звуки. И это будут голоса ваших друзей. Впустите их в свои сны. Лишь тогда восторженные крики: «Я дарю вам волшебные крылья!» – станут непременно понятны друзьям. И пусть грозно трясёт бородою прибежавший седой Эскулап, всё равно, невзирая на время, вы в пространстве затеряетесь вновь.
Был это сон
или не сон?
Не знаю.
Разбудил клаксон
будильника.
Алел восход.
А облака
уже пунцовые слегка
поплыли в небе,
в обиход
как будто принят был
уход
в неведомое от себя…
Дух отчуждения витал
кругом,
волнуя, теребя, —
а солнце красным утюгом
зарю разгладило.
Плутал
на блёклом небе одинок
слепец-горбун
без рук, без ног.
Тому, кто в жизни наобум
бредёт,
надеть пора венок…
А мне всё грезится звезда,
к которой устремляю путь,
и светлый луч,
как борозда, —
чтобы не сбиться, не свернуть
в своём движенье
на манок,
мне помогал
брести меж туч
проблем, невзгод
и прочих дрязг.
Всё призрачно, —
я так скажу:
звезда
и цель,
и жизнь
и смерть.
И сколь я воздухом дышу, —
вокруг взираю круговерть,
под жёсткий скрежет,
страшный лязг
в которой
к лампе рвётся шмель.
Но, впрочем, скептикам не верь.
Обуревает жизни хмель
и ждём в грядущем – кто подаст?..
кто оградит нас от потерь?..
И мне вдруг стало совершенно ясно, что дворник Панкрат – это и есть призрачный страшный кошмарный сон.
Есть у нас одна тайна. Мы её тщательно оберегаем от Эскулапа и его грубых центурионов, и от мрачного дворника Панкрата тоже, и от ужасно страшного пса Цукора, который имеет единственную слабость – неимоверно обожает сладости. Даже добродушная тётя Фрося не ведает о нашей тайне. Эта тайна умещается у Оксаны на ладони и прячет она её ночью под подушку, а днём держит в кармане. На вид – это обычная жестяная расписная коробочка из-под леденцов. На самом же деле… Когда откроешь коробочку, в двух её зеркальных половинах появляется изображение. Можно увидеть там маму или встретить давно забытых школьных друзей. Верхняя крышечка служит для наблюдения за правдой, а нижняя – за ложью. А ещё там появляется Снегурочка. Она всегда появляется неожиданно, приятным певучим голоском здоровается с нами: «Доброе утро!» или «день» – в зависимости от времени суток.
