Дом Уродов - страница 3

Энди и Стрикен являются членами компашки «Четверка Глупцов». К сожалению, Кери относится к их числу. Виктор тоже. Они вчетвером почти всегда проводят вместе время. Они настолько сдружились, что считают себя родными людьми. Рик бы сказал: «К несчастью». Кери бы обиделась.

Дверь за Энди закрывается, и Рик остается совсем один посреди коридора. Большая часть Псов удаляется, о чем-то переговариваясь. О их разговоре не трудно догадаться: они обсуждают происходящее и даже строят догадки.

– А ты чего застыл, как статуя? – вопрошает Роберт.

Просто подойди, Рик, и плюнь ему в лицо. Давай! Ты ведь этого безумно хочешь.

Нет. Нельзя.

Невольно сжимается кулак. Он ничего не может сделать. Только бежать.

– Простите, я просто задумался. – Слова обжигают ему язык. Это совсем не то, что он желает сказать Вожаку.

Рик разворачивается и проходит к комнате Кери. Из-за всего этого гогота зевак он не слышал (никому не было слышно), как тихонько плачет Кери. Рик чувствует себя крайне дерьмово. Сердце начинает трепетно биться в груди, пробуждаются множество холодных мурашек. Холод никогда не был ему врагом, но сейчас он заставляет его дрожать, как осиновый лист на ветру.

Рик тихо приоткрывает дверь и видит Бакстера, обнимающего и успокаивающего Кери, на коленках. Осколки зеркала, что покрывают его одежду, отражают свет из коридора, пробирающийся через приоткрытую дверь, создают около десятка солнечных зайчиков, которые плывут по стенам туда-сюда. Кери обнимает его за шею, тот гладит ее по голове, как ребенка. Бакстер всегда хотел себе девочку, но жена подарила ему единственного сына, которого он не видел уже четыре года. Сейчас Холтону уже девять. Совсем взрослый малый.

Бакстер всегда находится рядом с Кери в трудные для нее минуты, и это не может не раздражать Рика. Он должен быть на его месте.

Рик прищуривается. Не сразу замечает стекающиеся по щекам прозрачно-серую жидкость из глаз Кери, которая, как масло, не смешивается с крупными слезами.

Рик не может смотреть на страдания Кери. Хочется подойти, обнять и успокоить, но он понимает, что с этими задачами прекрасно справляется Бакстер. Она, скорей всего, оттолкнет его. Кери тяжело впускает в свою жизнь людей с того самого дня. Хоть и прошло уже три года, но она не может забыть о произошедшем. Рик не вправе осуждать ее. Любая бы бродячая собака после человеческих побоев и издевательств боялась бы всего живого и пряталась бы по разным глубоким безопасным углам.

Рик не нужен Кери сейчас. Трудно принять, но это так.

Рик заходит в свою комнату напротив, закрывается на замок и, облокотившись о дверь, сползает вниз. Ему хочется думать, что эта серая жидкость из глаз – побочный эффект после операции, но не может здраво принять эту мысль.

Потому что она считается самообманом, оправдывающая «прикрытое зло».

Энди и Стрикен сидят на полу друг напротив друга в комнате Виктора. Сам Виктор стоит рядом с закрытыми глазами, опирается об стену и скрещивает руки на груди. Все они молчат. Никто не решается проронить хоть единое слово.

Энди не может смотреть на Стрикена, который озабочен дурными мыслями. Энди уже в который раз одергивает его руку, чтобы тот нервно не грыз ногти. Стрикен слишком маленький, чтобы задумываться над существованием смерти. В его крохотной голове не может поместиться понятие «предсмертное мучение». Энди остается только представлять, что сейчас творится в душе его лучшего друга, если он сам сейчас не может прийти в себя от увиденного. Мысль, что, возможно, Стрикен прямо сейчас наблюдал за сценой смерти и что он больше не увидит Хвороста, приводит ужас. Внутри почти мгновенно все холодеет. Маленькие дети очень болезненно переносят потери даже незнакомых их людей.