Вырваться на осмотр и оценку дома Ольга смогла только в августе. Оказалось, у неё есть машина, и она сама водит. Этого Орлов уж точно не ожидал. Ольга заехала за ним на работу, и они отправились в посёлок, где находилось его наследство. По правде говоря, продавать этот дом ему совершенно не горело. Он и не верил, что кто-то позарится на эту, в прямом смысле, деревенскую избу, находящуюся довольно далеко от города. Как данное строение было им получено – вообще отдельная история. Бабушка подсуетилась. Это был дом какой-то её знакомой. Та всю жизнь прожила сама, родственников у неё не было. Поэтому завещала дом его бабушке, а та, в свою очередь, оформила дарственную на единственного внука Сергея.
– Дело было так. Годах в пятидесятых, кажется, моя бабуля умудрилась каким-то образом познакомиться со странной женщиной. Та то ли лечила, то ли колдовала, – рассказывал Орлов по пути. – Ну, это по слухам. Когда она умерла, её недвижимость досталась бабушке. Никаких родственников та дама не имела, и никто на имущество не претендовал. Хоть мы там никогда и не жили, но у меня всегда было стойкое ощущение, что в этом доме меня что-то охраняет и защищает. В юности я там пару раз бывал. И вот решил дом с участком продать. Потому что ремонт не потянуть. Отпуск маленький. А там всё запущено ужасно. Нашёлся покупатель. За шестьсот пятьдесят тысяч рэ. Внёс аванс, целый год ездил по ушам и исчез, так ничего и не купив. Искал других покупателей. Те тоже радостно ездили, смотрели, потом отказывались от покупки. Снизил цену. Готов и за материнский капитал отдать. Опять тишина. Люди участок продают за двенадцать миллионов в тех же краях, меньший по площади. А я не могу за триста пятьдесят тысяч продать. Полтергейст какой-то. И вот что странно – постоянно преследует ощущение, что участок стоит дороже. Может, выдаю желаемое за действительное, конечно. Что делать, ума не приложу. Надо продавать, не надо? Сдать не получится. Он ремонта требует. Дешевле новый построить. Дом стоит прямо на берегу озера, на горочке, рядом с лесом. Место, как крепость, получается, без лишних глаз. И комфортно там очень. Что народ смущает? Непонятно. Жалко дом. Чувствую, что если продавать, то в правильные руки. У меня денежных поступлений не ожидается в ближайшем будущем, поэтому и не знаю, что делать. Приехал, сфотографировал, объявление дал. Даже переночевал в нём. Дом хоть и запущенный, а выспался я хорошо. Мне как-то стыдно стало, что всё до такого состояния дошло и однажды может просто развалиться. Больно от этой мысли. Злюсь на себя. Местный мужик хочет купить его дешевле, а я чувствую, что он не хозяин. Обмануть пытается. Ничего хорошего из этого не получится. Вот и мучаюсь, не знаю, как поступить.
– Ну, ты же и сам не горишь желанием его продавать, верно? – резонно заметила Ольга, выслушав его монолог. – Ещё и поэтому тоже не уходит. Тебе необходимо захотеть что-то с ним сделать, с этим домом. Захотеть продать, отремонтировать, снести. Продавать за бесценок, конечно, не вариант.
– Да, верно. Не горю желанием продавать, – согласился Сергей. – Потому что это место не предназначено для того, чтобы там кто-то пьянствовал и непристойно себя вёл. Отсюда и нежелание отдавать местному товарищу. И верно то, что дом без хозяина погибает. Чувствую, что моя задача – сохранить это место. Когда покупатели приезжали смотреть, тоска жуткая нападала. Понимал, что не то всё это. Ложь от людей исходит и грязь какая-то, а вранья не должно быть. Должно быть всё правильно и отпустить я должен легко, чтобы мне самому спокойно было.
