Дом, в котором жила бы Эля - страница 14

Да, Снега ненавидели все. Эля назвала его серым кардиналом, и его стали ненавидеть. Эля назвала его Снегом, когда он попытался всех нас обмануть – и так его зовут все, считая, как и Эля, что Снег – «тип себе на уме».

Надо сказать, что никто из них не понимает Эльку так, как нужно понимать: если она что-то и говорила плохого о человеке, то она просто-напросто предупреждала, о том, что с ним нужно быть настороже, а не демонстрировать ему свою ненависть. Ну, кто ж и когда видел то, что нужно не просто увидеть, а остановиться и понять – все видели только поверхность: Эля сказала, что Снег – плохой человек, а значит, прайд должен его ненавидеть. Сделать с этим Эля уже ничего не могла, а прайд тем временем добился только того, что и нас Снег всех возненавидел. Возненавидел и решил отомстить не тем, кто его ненавидел, а той, кто внушил им его ненавидеть, – Эле. Он быстро сообразил, что к чему, а потому и притёрся к нашей наивной и вечно маленькой Ките.

Китя для Эли дочь, младшая сестра, лучшая подруга – можно называть, как угодно, суть от этого не меняется. Китя – самый дорогой человек для Эли, потому, когда Снег стал околачиваться около Кити, Эля не стала мешать, хоть и пыталась её предупредить. Так у Кити случилась первая любовь, а Снег отомстил Эле – он забрал у неё Китю, а потом – забрал Китю у нас всех, уговорив эту наивную девчонку уехать в город, убедив её в том, что её мазня кому-то понадобится в городе.

«Твоему творчеству – грош цена, как и любому творчеству», – всегда говорила Эля, рассматривая очередную картинку, нарисованную Китей, только Китя ничего не понимала. Это была мягкая критика, а не похвала. Эля пыталась убедить Китю в том, что такие картины не стоит показывать посторонним – они не поймут, что лучше их развешивать у себя дома, показывать исключительно друзьям, но Китя опять ничего не поняла. Не поняла, потому что Снег в это же время говорил ей совсем другое, а как такая наивная девчонка могла не поверить парню, которого любит? Снег отомстил за всеобщую ненависть, Снег увёз Китю в город, и никто не мог этому помешать, потому что сама Эля сказала – не мешать.

«Холод и солнце вернутся в наш дом сегодня», – я один знал, что у Эльки есть телефон, я один знал, что она вручила такой же телефон Ките перед отъездом и просила звонить ей как можно чаще, потому я и отреагировал адекватнее всех, когда услышал её слова.

Шатун же, как и всегда, ничего не понял. Он даже когда привёл Снега к нам, ничего не понял, он просто решил помочь другу, который потерял себя и не мог найти – он привёл его к нам, чтобы тот нашёл друзей, а тот… Тот нашёл себе увлечение – отомстить, уничтожить, доказать хотя бы нам, что способен на большее. Нашёл перед кем выпендриваться. Радует меня только одно: хоть Шатун и привёл его к нам, он не остался его другом. Шатун стал нашим с первого дня, а Снег так и остался Снегом – ему место на улице, во дворе, но не в доме. В доме он превращается в омерзительную холодную лужу, которую хочется немедленно стереть, чтобы не наступить случайно и не намочить ноги.

Да. Никто не понимает Эльку. И я однажды не понял. Сам не понял, а виню во всём её, и никак не могу простить. Или она действительно этого хотела? Со стороны всё так просто выглядит, а когда дело доходит до тебя самого – ты с разбега прыгаешь на те грабли, которые были для тебя видны, пока на них плясали остальные; то ли тебя толкнули на них, то ли ты сам внезапно для себя ослеп…