И вот, выйдя из машины, попрощавшись с парнем, который нас любезно согласился подбросить, мы зашли в кафешку, чтобы перекусить. Вспомнив об Эльке, я сказала Снегу, чтобы он купил ей бутербродов. Она часто говорила нам, что, когда ездила в город, любила посидеть в таких придорожных кафешках, выпить кофе и что-нибудь съесть. Вот я и подумала, почему бы нам не купить здесь чего-нибудь, ведь наверняка она уже и вкус этих бутербродов забыла в своём затворничестве.
Когда мы зашли, снова привлекли всеобщее внимание. Люди привыкли одеваться во всё серое, чёрное, они боятся ярких цветов: они привлекают к себе взгляды, одобрительные, неодобрительные, осуждающие и радостные. Меня уже не удивляют такие пристальные разглядывания, хотя в городе меня, например, не разглядывали: всем было безразлично, как я выгляжу, некоторые были одеты даже ярче, чем я и Снег. Долго на меня смотрели только в издательстве, но я не понимала – почему. Многие художники выглядят ещё причудливее меня, даже красят волосы в экстремальные цвета, а со мной всё в порядке: на мне нет пирсинга, нет татушек, я не пользуюсь косметикой и принимаю себя такой, какая я есть, а ещё я люблю яркую и необычную одежду, люблю экспериментировать с цветами. Наверное, именно моя одежда и не понравилась тем, кто меня долго разглядывал в издательстве: яркая юбка из фатина апельсинового цвета, кофточка с ярко-розовыми и белыми полосочками; наверное, по мнению моей несостоявшейся начальницы, не сочетались между собой такие цвета, не подходили к красным босоножкам на высокой сплошной платформе, а ещё к ним не подходила моя сумочка, расшитая и разрисованная Элей.
Мне уже не грустно от того, что мои картины назвали выкидышем дальтонизма, главное не вспоминать о том, каким тоном были произнесены эти слова человеком, который меня не знает, главное не вспоминать самого человека – и всё в порядке. Конечно, я ревела, потому что эти слова разрывали мне голову, звучали в ней и не давали покоя, поэтому я и решила избавиться от своих картинок, ведь стоило мне на них взглянуть, и я снова слышала эти слова.
Когда Снег вернулся с бутербродами для Эли и с кофе для нас, мы долго говорили о том, что возвращаться несмотря на то, что Эля нас примет в любом случае, не хочется. Всё из-за остальных, они не такие всепонимающие, как Эля, они обязательно найдут время и случай, чтобы напомнить о том, что в городе у тебя ничего не получилось, что ты вернулся и никогда не выберешься отсюда.
Да, возвращаться не хотелось только из-за них, но не возвращаться – было невозможным: у нас заканчивались деньги, у нас закончилась вера в себя и в свои силы.
– Смотри-ка, какая странная, она напоминает мне Элю, – Снег внезапно прервал наши рассуждения, указав взглядом на столик за моей спиной.
Обернувшись, я увидела девушку, и мне показалось, что она такая же несчастная, как мы со Снегом, мне даже показалось, что она от кого-то убежала рано утром, а сейчас остановилась перекусить и чувствует себя наконец-то в полной безопасности. Мне хватает мгновения, чтобы увидеть таких людей, потому что мы с ними очень похожи.
– Давай познакомимся с ней, – предложила я, но Снег ошарашенно посмотрел на меня, спросил, с какой стати мне вдруг захотелось познакомиться со случайным человеком.
Ответа у меня на это не нашлось, я сама не знала, почему мне нужно было познакомиться с ней, я просто чувствовала, что мы обязательно поладим.
